Жюваль молча смотрел на тлеющий окурок в пепельнице, Мартен, не оглядываясь, вышел…

Утром следующего дня Мартен и Капелли прибыли к дому, где находилась квартира четы Гумилёвых. В вестибюле их холодно встретил консьерж с естественным вопросом о цели визита, но, увидев удостоверение инспектора, быстро объяснил, как найти нужную квартиру. Поднимаясь по широкой лестнице на третий этаж, Капелли шёпотом заметил:

‑ Надо бы этого консьержа допросить.

‑ Допросим, конечно, ‑ Мартен, немного наклонившись, посмотрел вниз через перила на сидящего внизу мужчину, ‑ но потом. В зависимости оттого, что расскажет нам хозяйка.

Наконец, они достигли цели ‑ двери квартиры Гумилёвых. Она оказалась приоткрыта ‑ за ней слышались голоса и женские причитания. Переглянувшись, полицейские вошли внутрь. Не встретив никого в прихожей, они, сняв шляпы, направились дальше и прошли в гостиную, где увидели трёх женщин, о чём-то горестно вздыхающих и бормочущих. Вернее сказать ‑ двух пожилых дам в чёрном вокруг третьей, молодой женщины с опущенной головой. Она сидела молча около стола, крепко сжав руки на коленях. Мартен быстро оглядел фигуру, наверное, вдовы: не обратить на неё внимание было невозможно ‑ маленькое чёрное платье от Шанель: слегка приталенное, узкие длинные рукава, полукруглый вырез, прикрытый чёрным шёлковым шарфом, чёрные туфли-лодочки, повязанный вокруг головы платок и чулки завершали туалет сидящей дамы.

Мартен хмыкнул про себя: «Парижский шарм, о-ля-ля», однако что-то в этом облике диссонировало с общим стилем дамы. Он это понял, когда она подняла голову, услышав шум входящих мужчин. Её круглые глаза, с удивлением смотрящие на окружающий мир, лицо с редкими веснушками, чёрный платок, странно подвязанный большим узлом под подбородком, ‑ вот, наверное, что сразу показалось необычным инспектору. Почему? Он не мог объяснить сам. Теперь же Мартен пристально посмотрел на лицо дамы: черты её лица у него почему-то не могли чётко отпечататься в сознании. Запечатлелся только какой-то негатив солнечного затмения: яркий диск лица и чёрный абрис окаймляющего платка. Она молчала. Вместо неё разговор на разные голоса начали стоявшие дамы, мешая фразы на французском и русском:

‑ Что вам угодно, господа? Почему входите без стука? Сегодня никого не принимают. Подите вон.

Полицейские дождались паузы в их возмущённых возгласах, и Капелли продемонстрировал полицейское удостоверение.

‑ Полиция. По делу об убийстве месье Гумилефа. Нам необходимо задать несколько вопросов мадам Гумилеф.

Ворчащие дамы замолчали, посмотрев на молодую даму.

‑ Это я, господа полицейские, ‑ на лице молодой женщины ничего не отразилось.

‑ Мы можем куда-нибудь пройти? ‑ Мартен покрутил головой.

‑ Да, конечно. Я понимаю, ‑ она встала и показала на соседнюю дверь. ‑ Пожалуйста, это кабинет мужа.

‑ Да, мадам, если можно, ‑ полицейские почтительно пропустили даму в кабинет, последовав за ней.

Они оказались в небольшой комнате с двумя книжными шкафами, письменным столом, диваном-канапе и парой стульев. Дама села на диван, жестом пригласив визитёров занять стулья.

На этот раз Мартен передал инициативу помощнику, кивнув ему. Помня какие-то советы Журдена, молодой инспектор пытался что-нибудь заметить по поведению допрашиваемого лица.

Представившись, Капелли задавал стандартные вопросы: «Были ли враги у убитого?» – «Не происходило ли что-то подозрительное в последние дни?» – «Кто бы мог быть таинственным противником Гумилефа в той злосчастной дуэли на кладбище Сент-Уэн?» – «Чем занималась мадам в последние дни перед убийством мужа?» – «Имел ли её супруг других родственников?»