Ответы вдовы полицейских не удивили и не дали особых зацепок для дальнейшего расследования: врагов у погибшего не было, ничего подозрительного в последнее время не происходило, предположений об убийце у неё тоже нет, в последние дни занималась по хозяйству: магазины, уборка квартиры, кухня ‑ прислугу они не держали: после замужества мадам Гумилеф уволилась из комитета и посвятила себя домашнему быту, близкий родственник ‑ брат Александр Гумилёв, также эмигрировавший после большевистского переворота во Францию, проживает в Париже на улице Мариньи, но она с ним не общалась, да и он после женитьбы брата их не навещал.

Мартен внимательно следил за мимикой и жестами дамы при допросе, но кроме печальной обречённости на её лице и крепко сжатых рук, продолжавших лежать на коленях, ничего не увидел. Лишь однажды, когда она отвечала на вопрос о подозрительных событиях в последнее время, он обратил внимание на мимолётную задумчивость в глазах, как будто что-то промелькнуло в её воспоминаниях. Поэтому он тут же попытался уточнить:

‑ Вы что-то вспомнили, мадам?

‑ Наверное, это не очень важно… ‑ Даша сделала небольшую паузу, но инспектор вопросительно смотрел на неё, ‑ за пару дней до… до этого он очень сильно выпил, что было для него редкостью. Мы… Мы даже немного поссорились.

Мартен откинулся на спинку стула: «Ничего интересного». Капелли уже по инерции продолжил:

‑ С кем он выпивал и где? Здесь?

Мадам Гумилёва только равнодушно пожала плечами:

‑ Нет, не здесь. Где ‑ не знаю: в каком-нибудь кафе, я не спрашивала. Наверное, с кем-то из коллег или знакомых.

Полицейские поняли, что больше полезного они пока не услышат. Капелли посмотрел на инспектора – тот кивнул, и они встали, прощаясь. Вдова проводила их в гостиную, где они откланялись под неодобрительными взглядами старых дам.

Молча спустившись в вестибюль, они снова наткнулись на сидящего за маленькой стойкой консьержа: мужчина так увлёкся разглядыванием красоток в неглиже на страницах «La Vie Parisienne», что не заметил их появления.

Наконец, почувствовав присутствие посторонних, консьерж поднял глаза. Увидев насмешливую улыбку инспектора, стушевался и быстро спрятал в стойку журнал. Полицейские остановились перед ним, инспектор ехидно хмыкнул:

‑ У нас есть пара вопросов.

‑ Всегда готов помочь нашей доблестной полиции, ‑ мужчина поправил лысеющую шевелюру и подобострастно взглянул на Мартена.

‑ У нас вопросы по поводу семьи Гумилеф, ‑ инспектор достал блокнот и карандаш, скорее чтобы занять руки, чем для записей: вряд ли этот хранитель двери сообщит что-то ценное, хотя, несомненно, работает осведомителем в местном участке.

‑ Что именно вас интересует? ‑ лицо вытянулось в хитрой гримасе.

‑ Кто заходил к ним в последнее время? Что-нибудь подозрительное замечали? Особенно в последнее время, ‑ Капелли заученно произнёс дежурные вопросы.

Лицо консьержа поскучнело, он пожал плечами.

‑ Ничего особенного, месье Гумилеф педантичный и спокойный господин, ‑ мужчина немного замялся и добавил: ‑ был. Изредка заходили к нему такие же респектабельные русские. Ничего интересного. С молодой супругой скандалов не устраивал.

‑ Великая любовь? ‑ сержант насмешливо приподнял бровь.

‑ Наверное, нет, ‑ мужчина оставался серьёзен. ‑ Она молодая смазливая машинистка, а он не первой молодости, но удачливо устроившийся эмигрант. История известная.

‑ Понятно, ‑ протянул Капелли.

Мартен собирался уже подать знак, что пора уходить, когда вспомнил что-то и деланно-равнодушно спросил:

‑ Пару дней назад месье Гумилеф появился вдрызг пьяным. Не помните?