Они сели в Тель-Авивский автобус и покатились с гор вниз к синему Средиземному морю.

В автобусе было прохладно, они пришли в себя и начали вертеть головами, наблюдая, как горный пейзаж постепенно превращается в степь, рассматривая поселки по сторонам шоссе, которые были так не похожи один на другой.

Они просто еще не знали, что поселения евреев и арабов можно отличить друг от друга с первого же беглого взгляда.

Справа проплыл уже знакомый им аэропорт, и вскоре автобус уже ехал по улицам Тель-Авива. Даже на москвичей город этот произвел впечатление. Он был действительно большой! Как такое может быть? – недоумевал Андрей – во всей стране живет шесть миллионов человек, откуда берется ощущение, что Тель-Авив сопоставим по размеру с Москвой?!

Это ощущение не было обманчивым. Тель-Авив действительно занимает большой кусок святой земли, потому, видимо, что застроен он преимущественно, двух, трех, максимум, пятиэтажными домами (не считая, разумеется, нескольких помпезных, прилепленных к левантийскому этому городу «небоскребов»).

Какая-то мешанина была вокруг! Маленькие частные и типовые многоквартирные дома, старые, вероятно британские казенные здания и какие-то кургузые постройки, создатели которых явно были даже не знакомы с самим понятием «архитектура». Шикарные магазины и убогие лавчонки, и помойки, и сохнущее на веревках белье, и уличные кафешки. Все в куче, все сразу, и всего много!

Потом Андрей подробнее познакомился с этим городом, понял, что он включает себя несколько разных городов, каждый из которых не похож на другой. Более того, если угодно, он включает в себя несколько разных культур и эпох…

Но это все Андрей понял много позже. Первое же впечатление у них с Леной сложилось однозначное – помойка!

Совсем другое дело, оказалось, море. Средиземное море! Моря Андрей любил всегда, и самым замечательным, разумеется, было Черное. Куда до него мутным да мелководным Азовскому и Балтийскому!

Средиземное море началось с запаха. Его еще не было видно за последним рядом зданий на набережной, а запах, такой характерный запах моря, уже появился в воздухе! Андрей заволновался, ускорил шаг и увидел его… Великое, овеянное легендами, голубое Средиземное море!

Набережная выгибалась дугой, обрамляя залив. За полосой пляжа тянулось шоссе, вдоль него росли одинаковые пальмы, а за шоссе высились громады отелей. Красиво было так, что захватывало дух!

Вода оказалась очень теплой, и столь же соленой. Она была почти горькой на вкус. Высокие волны с шумом накатывали на берег.

Андрей искупался, покачался на волнах, поплавал. Лена купаться не рвалась, она не особенно любила это занятие. А вот Ванька…, оказалось, что он боится моря! Он отказывался заходить в воду, не поддавался ни на какие уговоры, плакал и кричал, что хочет купаться в нормальной речке без этих волн! Андрей потерял терпение, и силой затащил его в воду, чем вызвал у сына настоящую истерику. Пришлось вернуть его на земную твердь и оставить в покое.

Между тем, дело шло к вечеру. Солнце опускалось к поверхности моря, и забирало с собой жару.

Они сидели на полупустом пляже, спиной к городу, лицом к морю и смотрели на закат. Где-то там, за линией горизонта, очень далеко, лежала Европа. Оттуда, со стороны европейского берега, один за другим шли на посадку, низко над их головами, огромные аэробусы. Чуть не каждые пять минут по штуке. Почему-то все это вместе – солнце, падающие в море красивые здания отелей на набережной и идущие неиссякаемым потоком над головой самолеты – вызвали у Андрея безотчетную, нет, не тоску даже, а предчувствие будущей великой тоски! Он затравленно посмотрел вокруг, пытаясь понять, чем это вызвано, и вдруг вспомнил, что очень похожее чувство он испытывал уже, когда-то совсем недавно, но, как ни старался, вспомнить тот случай ему не удалось. Прекратив бесплодные потуги, он махнул, с досады, рукой.