Солдаты. Кто в армии был, тот в цирке не смеется! Сергей Вологодский

© Сергей Вологодский, 2019

ISBN 978-5-4485-2536-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

До армии у Николая была девушка Ирина, она училась на педагога. Они вместе проводил много времени, и Николай не мог видеть своего будущее без нее. Но когда она узнала, что он собираюсь идти в армию, то стали возникать проблемы в их взаимоотношениях. И вот однажды Николай ее увидел с другим парнем. Она шла с незнакомцем под ручку и мило ему улыбалась. Тогда Николай решил проследить за ними. Может это всего лишь ее брат?

Когда зазвонил Иринин телефон, она посмотрела на дисплей и скинула звонок. После чего пара зашла в подъезд и долго оттуда не выходили. А на телефон Николая в это время пришло сообщение: «Извини, просто нет настроения. Хочу побыть одна!»

Из подъезда парочка вышла потрепанная, видно, что они там занимались чем-то не пристойным. Николай быстрыми шагами догнал их.

– Ты охренел? – он схватил кавалера Ирины за грудки.

– Коля, отстань от него! Я тебя не люблю! – но было поздно, он ударил противника по лицу. Кавалер грохнулся на землю и попытался встать, но второй удар в нос его успокоил. После второго удара парень вставать уже не хотел.

Ирина била Николая своей сумочкой и пыталась оттащить от своего ухажера.

– У нас все кончено! – кричала она.

– Да пошла ты, шалава! – крикнул ей в лицо и отправился домой.

Так закончилась первая любовь. А через месяц, Николай загремел в армию, но обо всем по порядку!

С отцом у Николая очень часто возникали разногласия, которые доходили до ругани. Тем более его отец был уверен в том, что настоящий мужчина обязан отслужить в армии. Тех, кто не служил, он не считал мужчинами и за руку не здоровался. Молодой человек не прошедший службы в армии, для его отца всегда был эдаким больным, проказой, или как он выражался «бракованным». И очень сильно переживал, когда узнал, что сына могут не взять в армию, по причине сколиоза.

Но когда у них происходила ругань, отец всегда грозил сыну армией:

– Достал ты меня! Сане позвоню, сколь долго в армию сбрякаешь!

Саня – это был старший брат отца, он тогда был уже мэром города Верхнегорска. И поэтому с военкомом был на короткой ноге. Но дядя Саша всегда успокаивал своего племянника, что если его и загребут в армейку, то он поговорит, чтобы устроили служить где-нибудь поближе к дому. Почему-то все в округе Николая считали слабаком и мягкотелым, не способным принимать важных решений. Да, и внешность была не как у Арнольда, но про себя бы, он не сказал, что какой-то там пришибленный дистрофик.

И вот однажды на работе Николаю поступил звонок от дяди Саши:

– Николай, вообщем тут такое дело, твой отец попросил меня поговорить с Андреем Геннадьевичем о твоем призыве в армию. И есть варианты уйти в армию через четыре дня в ВВС или через неделю в танковые войска. Остальные уже будут в декабре. Где предпочитаешь служить?

– А можно подумать?

– До утра, если есть желание можешь завтра придти в военкомат и выбрать сам вид войск, куда желаешь пойти. Но естественно с твоей категорией годности тебя возьмут не везде.

– Ладно, я завтра подойду к военкомату.

– Хорошо. Тогда в девять встречаемся у ворот.

Со своей новостью он поделился с мамой, она, конечно же, мне не поверила. Но после похода в военкомат, пришлось ей показать повестку. Выбрал Коля – ВВС. Как говорится, раньше сядешь – раньше выйдешь! А чего тянуть? Это все равно неизбежно! Поэтому лучше все брать в свои руки и действовать, чем лечь и плыть по течению.

Проводины прошли тихо и мирно, из гостей были только родственники. Друзей не было – все были в армии. Многие знакомые прикалывались: всех друзей проводил в армию, а значит и встретит их, а потом вся эта орава будет провожать его одного. Но не сбылось.

Николай уходили вторым потоком, было мало, всего семь человек, поэтому группу повезли не на автобусе, а на старой газели. Была осень, уже октябрь месяц, но Николай все, же надел летние ботинки. Вообщем оделся во все не нужное.

Как назло, в этом ведре с болтами не работала печка в салон к пассажирам, Николай думал, что ноги к полу примерзнут. Но смекалка Лехи Лихачева им помогла согреться. Когда они грузились в машину, все вещи прошмонали офицеры, которые сопровождали группу до областного военкомата. Поэтому все бутылки с горячительной жидкостью были конфискованы. Леха поступил умнее, он шприцом откачал из коробки с соком половину жидкости и таким же макаром наполнил ее водкой. Коктейль получился знатным. Усугубив его, все сразу повеселели, на старые дрожжи по голове дало хорошо. А таких коробок было три штуки. Офицеры не могли понять, почему все сидели уже пьяные – они вроде все проверили. После еще Виктор достал апельсины накаченные спиртом.

В военкомат группа приехала уже после обеда и еле стояла на ногах. Дежурный офицер, в военно-морской форме, посмотрел на вновь прибивших, выругался матом и приказал идти в актовый зал. Там все призывники, человек пятьдесят, а может больше, стояли по стойке смирно. И так до вечера, после чего всех покормили и опять построили в шеренгу. Кто был местный, тех отпускали домой на ночлег. После восьми и остальным разрешили разойтись. В спальном помещении кровати были в два яруса, но не заправлены. Постельное им так и не выдали, дежурный солдат сослался, что его нет в наличии. Чего говорить о постельном белье, даже матрасов не было. Рухнув на кровать, Николай решил спать в одежде. Кровать провисла под ним, словно гамак.

Проснулся Николай от крика солдата:

– Подъем, салаги!

Все тело Николая болело, он чувствовал, что на теле отпечатались пружины. После умывания и завтрака, всех опять построили в актовом зале. Вдоль строя шныряли солдаты, которые служили в военкомате и выпрашивали вещи призывников. Ссылаясь на то, что их все равно выкинут, мол, никто их назад не отправит, а им пригодятся. В итоге и правда, никому из семей вещи не пришли. Стояли до обеда, потом до вечера. И так все три дня. Николай думал, сойдет с ума, но все оказалось не так плохо. На третий день за его командой приехал покупатель. Их всех обрили налысо, за это ребятам пришлось заплатить по тридцать рублей. После выдали новенькую форму, выдавал ее прапор. Очень прикольный мужик, все шутил и подкалывал команду.

Все мыльно-рыльные принадлежности засунули в вещмешки, туда же и отправились новенькие портянки. А на ногах оставили носки, в команде портянки наматывать все равно никто не умел. Решили, что в войсках научат. Вечером их команду и еще две отправили на поезд.

Прибыв в Питер, спустились в метро, на эскалаторе Николай катался в первые, там всю Верхнегорскую команду было трудно удержать в узде. Когда поднимались на эскалаторе, то увидели группу негров, человек пять. Все ребята хором закричали и стали показывать на них пальцами:

– Смотри, негры!

Лейтенант, наверное, тогда чуть со стыда не сгорел. Он что-то горланил, но новобранцам было наплевать! Деревня вышла в город! Чтобы усадить всех в вагон поезда, он поделил команду на две группы, одну повел прапор, а вторую сам лейтенант. Перед этим раз триста объявил название станции на которой следовало выйти. Но в итоге все равно трех бойцов лейтенант потерял. Их потом прапор ездил, искал.

В поселок прибыли рано утром. Весь взвод был похож на толпу китайских пчеловодов: глаза узкие, лица грустные и опухшие. Каждый из ребят время от времени почесывал голову, она сильно чесалась с непривычки из-за отсутствия волос. На станции встретил офицер и приказал грузиться в кузов ЗИЛа. Дорога была сельская, от этого ребята скакали по всему кузову. Хорошо, что ехать пришлось сорок минут.

Часть была в плохом состоянии, словно здесь все еще были девяностые, когда денег на армию практически не выделяли. В части не было ничего примечательного, здесь царили хаос и разруха. У Николая всплыла мысль: «Только бы не оставили здесь служить!». Когда их вели, то из казарм им в след кричали еще вчерашние слоны и черпаки:

– Вешайтесь, духи!

– О мясо молодое ведут!

– Лафа для вас закончилась!

– Рады приветствовать вас в аду!

От таких криков становилось не по себе, а офицер и солдаты, что вели группу, только улыбались. Когда их заводили в здание, то Николай успел прочитать вывеску «Распределительный пункт военно-воздушных сил ленинградского военного округа». «Как хорошо, что это еще не моя часть», – всплыла мысль у Николая.