Дождь лил как из ведра, хлеща по крыше и стенам ветхого дома. Элвин, худой мальчик с взлохмаченными волосами, стоявший перед дверью, нерешительно постучался.

Дверь медленно скрипнула, приоткрываясь, и в проёме показалась женщина. Её лицо было измождённым, взгляд – потухшим, и от неё несло алкоголем.

Сердце мальчика забилось с такой силой, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

– Мама? – тихо прошептал он, в его голосе звучала надежда.

Женщина нахмурилась, её глаза сузились, словно пытаясь разглядеть незнакомца сквозь пелену дождя и времени.

– Кто ты?

– Это я, Элвин, – произнес он с дрожью в голосе, переполненный волнением. – Твой сын.

На лице женщины мелькнула тень боли, быстро сменившаяся ледяным безразличием. Её губы изогнулись в жестокой усмешке.

– Сын? Ты думаешь, я тебя ждала? Ты испортил мне всю жизнь, появившись на свет! – прошипела она, слова вырывались из её уст, словно яд.

Слёзы навернулись на глаза Элвина, но он сумел их сдержать.

– Мама… Я…

– Не называй меня так! Ты мне никто! Проваливай отсюда, я не хочу тебя видеть! И никогда не смей возвращаться сюда! – прокричала она, захлопнув дверь перед его носом.

Боль от её слов разрывала его сердце, оставляя пустоту, которую невозможно заполнить. Элвин рухнул на колени, холодный дождь беспощадно хлестал его, смывая последние остатки надежды.

– Она… она ничего мне не сказала, – соврал Элвин, – она умерла за несколько дней до того, как я её нашёл. Болезнь была неизлечимой, и она скончалась в ужасных муках. Говорят, она мучилась как в аду.

Солана взглянула на Элвина с сочувствием в глазах.

– Мне жаль, – тихо сказала она.

Элвин тяжело вздохнул, его взгляд был полон глубокой печали:

– Наши матери нас бросили. Предали нас. Будь я родителем, я никогда бы так не поступил.

– Пронимаешь, мне нужно лишь задать ей один вопрос, – продолжила Солана.

– Это тот самый вопрос, который каждый ребёнок в этом приюте хотел бы задать своей маме, я прав? – ухмыльнулся Элвин.

– Нет, совсем не об этом.

– Тогда о чем же?

Солана замолчала, словно обдумывая каждое слово, прежде чем произнести его. Её взгляд, полный решимости и надежды, встретился с взглядом Элвина.

– Я пока не могу рассказать тебе об этом, – произнесла она, наконец, её голос дрожал от волнения. – Но если ты поможешь мне сбежать…

– Отсюда нелегко сбежать, – улыбнулся Элвин. – Кованая ограда очень высока, а наверху острые пики. Так что даже не пытайся.

– Но как же ты тогда сбежал? – спросила Солана.

– Пришлось копать, и копать быстро, под самый фундамент ограды, – объяснил Элвин.

– В таком случае мне точно не справиться одной. Ты… поможешь мне?

Элвин смотрел на неё, в его глазах читалось сострадание и понимание. Он знал, что бегство из этого места – это опасный шаг, но он также знал, что Солана была готова рискнуть всем ради своей мечты.

– Тот медальон, он достался тебе от родителей? – спросил он.

Солана покачала головой.

– Не знаю. Он всегда был со мной.

Элвин достал из кармана медальон Соланы и протянул ей.

– Ты? Как ты это сделал? – удивилась Солана.

Уголки губ Элвина слегка приподнялись в едва заметной улыбке.

– Жизнь всему научит, – сказал он загадочно.

Солана осторожно взяла медальон из его руки, её пальцы дрожали от волнения.

– Даже и не знаю, что сказать, – прошептала она.

– Просто скажи спасибо, – ответил Элвин. – Пусть это будет моим подарком, может хоть он скрасит чуточку день, который ты так ненавидишь.

Солана улыбнулась, её глаза заблестели от радости.

– Мой самый лучший худший день, – сказала она, протягивая руку для рукопожатия. – Дружба?

Элвин нахмурился, его лицо стало серьёзным.