– Не умели… – вздохнул он, сочувственно окидывая взором пропавший урожай.

На крыльцо вышли коренастый и долговязый. Неказистые разбойники явно изголодались, и теперь глядели на своего предводителя, ожидая, что тот накормит.

– Я ведь не всю жизнь в канаве спал, Гиди, – посмотрев на мужиков, тихо сказал Полян и направился к избушке.

Эта плохо-пахнущая троица о чём-то тихо столковалась у крыльца. Коротышка затем куда-то резво убежал. Полян знаками попросил долговязого что-то сделать в избе, а когда немой ушёл, обратился к Агидалю:

– Благородненьким доверять нельзя. Ты сам сказал: из острога не вытащат!

На крыльце появился Тим. Полян отошёл подальше, и кивком головы, подозвал Гиди.

– Пока в толк не возьму, что делать с вами, – продолжил главарь шайки тихо, чтобы Тим не услышал. – Одно скажу: ты с этим хворостом пропадёшь.

– Ты, Полян, человек с опытом, – начал Гиди, – но мало знаешь о том, как всё устроено у нас на полудни. Нуониэли трошки отличны от людей-господ. Я за жизнь много по земле ходил; повидал народу. В наших ветковолосых есть что-то такое… Дельное…

– Ветки на башке али кудри: все они сволота! – плюнул в сторону Полян. – Обдумать мне надобно наше дело. Хочу до Лироди с вами дойти. По дороге решу, как быть.

– Право твоё.

– Но условие ставлю! – громогласно заявил Полян. – Меч хвороста до Лироди при мне будет.

Агидаль посмотрел на Тима, ожидая ответа. Нуониэль крепче закутался в плащ и, ничего не сказав, ушёл в избу.

Скоро все собрались у крыльца. Коротышка привёл ослика-доходягу, на котором шайка перевозила пожитки. Старое животное выглядело так, будто вот-вот ляжет на бок и уснёт.

Оставаться у мёртвой избушки никто не хотел. Коренастый отыскал старую корзину, собрал в неё угли из печи, накрыл их сеном и первым засеменил прочь от заброшенного жилища.

Дорогой Полян говорил мало и часто впадал в какое-то тоскливое раздумье. Спутники его тоже не отличались словоохотливостью. Долговязый был нем, а коротышка если и открывал рот, то выплёвывал фразы так спешно, что смысл речей приходилось как бы вспоминать уже после того, как он замолкал.

Шли медленно. Слева виднелся просвет, и доносился шум прибоя. Временами зыбкая тропка забирала вправо, и тогда всё вокруг затихало, наполнялось низинным туманом и запахом прелой хвои. После рваных разговоров, Тим и Гиди выяснили, что семейных имён простолюдины в этих землях не имеют, но у каждого есть прозвище. Коренастого кликали Сбыва Дело, а долговязого – Улень Болтун.

– А я – Полян Красный, – без особой гордости заявил главарь шайки, жуя сухое мясо, которым Гиди и Тим поделились с голодными.

Как стало смеркаться, компания остановилась подле узкого ручья, пробившего себе путь на морской берег меж корней кривых сосен. Старые деревья нависли над каменным пляжем, а студёная водица из-под корней разливалась по гальке весёлым шелестом.

Подыскали укромное место, защищённое от ветра и быстро – на углях, прихваченных в заброшенной избе – развели добрый костёр. Когда спустилась ночь, шёпот ручья стих, а хлюпанье пенной волны, бьющей о валуны, усилилось. Изредка постукивал копытом ослик, привязанный где-то поблизости в кромешной тьме.

Тим жутко измотался. Он полулежал на покрытых дождевиками сосновых корнях и старался не заснуть под долгий рассказ Гиди о Лойнорикалисе. Сначала Тимбер всё следил за членами шайки и старался угадать, как именно эти разбойники собираются прикончить двух нерадивых странников. Тиму казалось, что долговязый Улень Болтун вонзит ему нож в сердце, как только все уснут. Потом воображение нуониэля нарисовало отчаянную фантазию о том, как коренастый Сбыва Дело проснётся в полночь, тихонько сходит к морю, найдёт там валун покрупнее и разобьёт этим холодным камнем головы Агидалю и ему. Сильнее всего Тимбер устал от мыслей о Поляне: как ни старался нуониэль, а придумать достоверный способ коварного убийства от этого типа так и не смог. Очень уж широколобый отличался от подельников. Сбыва Дело явно не одарён большим умом, а потому прост и понятен. Немой Болтун слаб и этим близок Тимберу своими мыслями, чаяниями, планами. Красный же много думал, смотрел пристально, почёсывал щетину, поднимал бровь, когда слушал собеседника. Он не был самым сильным человеком, которого встречал Тим, но не являлся и слабаком. Полян Красный на поверку оказывался обычным человеком. И этим пугал…