Сокровище страны Бохай Вера Измайлова, Александр Измайлов

Древние цивилизации Александра и Веры Измайловых

Книга выпущена в авторской редакции.

В оформлении обложки использовался фрагмент картины Луиса Ройо.

© Издательство «РуДа», 2024

©А. Измайлов, В. Измайлова, текст, 2024

Великий мудрый Змей медленно, словно красуясь своей новой шкурой, выполз из расщелины в скале и свернулся кольцом лабиринта на каменной площадке, нагретой полуденным солнцем. Он был властителем этих скал и хранителем тайн Змеиной горы. Люди назвали её когда-то Пруцай, и это означало на их языке – Змеиный дворец. Здесь жил род Великого Змея, он хранил тайну этой священной горы, на вершине которой с далёких времён сохранились остатки древних ритуальных сооружений из камня. Даже когда на горе было пустынно и тихо, и никто из людей не тревожил её покой, он видел, как через огромный световой столб спускаются на вершину светящиеся круги – души живых существ, прилетающих из глубин Вселенной и вновь возвращающихся через этот межпространственный коридор после выполнения каких-то задач на Земле.

Змей думал о том, что никчемные двуногие существа – люди давно забыли о тайнах священной горы. Они назвали её новым именем – Пидан. Только мудрый Змей помнил её древнее название. Он был хранителем памяти своего рода и знал все тайны этой горы, хранящей в себе бесценные сокровища. Не пришло ещё время открыть их людям и прочитать священные свитки древних времён. Только чистые душой люди смогли бы читать их, как те светлые существа, которые прилетают к вершине из далёких миров Вселенной.

Приятное тепло растекалось под блестящей кожей Змея, голова его покоилась на одном из гибких колец. Казалось, что он просто расслабленно отдыхает, но это было не так; Змей продолжал охранять вершину. В давние времена никто из людей не нарушал границы его владений, только несколько раз в году монахи приходили к священной вершине для выполнения своих ритуалов. Они благоговейно склоняли головы, прося разрешения Духа горы взойти на вершину, и Великий Змей не препятствовал им. В те времена гора была значительно выше, подножие её хранило безмолвие. Таинственный ореол горы завораживал путников, и они обходили её стороной. Лишь мудрый Змей знал все пещеры, потаённые проходы, прячущие подземные жилища, а может быть, и целые города…

В толще горы были надёжно спрятаны сокровища древнего государства и могила их великого правителя. Даже Великий Змей не приближался к этому месту. Весь его змеиный род, бесчисленное число поколений, хранил тайну священной горы. Память о событиях, происходивших на этих землях, передалась и Великому мудрому Змею, но он ни с кем не собирался пока делиться своими тайнами.

Отогревшись на солнце, Змей поднял голову и медленно пополз, извиваясь всем телом, к расщелине, ведущей куда-то в глубь каменных пластов священной горы, чтобы продолжить исполнять свой долг, начертанный Временем, – хранить сокровище и тайны древней страны Бохай.

Знай источник своего рождения и предначертания,

Освободись от погони за славой и богатством,

Истинное сокровище – в сердце твоём.

Пронзительный крик чайки нарушил благословенную тишину начинающегося дня. Море казалось сонным, оно медленно просыпалось вместе со светом наступающего дня. Стоял полный штиль. Клочки тумана над водой постепенно таяли под лучами восходящего солнца. Тишина, разорванная криком чайки, вновь воцарилась, заполняя все пространство над водой, казалось, что и время остановилось. Когда туман окончательно развеялся, открывая горизонт синих морских далей, можно было наблюдать нежнейшие переливы цвета водной глади, с вплетёнными в неё нитями солнечных лучей. Лазурная вода, приобретающая иногда слегка зеленоватый оттенок, стояла, не шелохнувшись и лишь изредка «дышала».

Очередной вздох моря медленно легким всплеском за бортом двигал корабль, спокойно парящий на её глади. На голубом небе медленно плыли причудливые белоснежные облака. Очертания корабля отражались в спокойной глади воды в ореоле легких облаков, создавая впечатление полёта. Снасти судна еле слышно поскрипывали, не нарушая спокойствия и умиротворения моря. Горизонт в белой дымке чуть заметно дрожал.

После длительного перехода корабль словно отдыхал, опустив паруса и покорившись полному штилю. Команда тоже расслабилась с чувством выполненного долга. Вдалеке уже виднелась гряда скал, возвышающихся над водой. До скал было ещё далеко, но вид берега успокаивал и внушал уверенность в том, что плавание завершится благополучно. Своим строгим присутствием в мире безмятежности и спокойствия морских гладей береговые скалы утверждали границу, дальше которой корабль должен двигаться осторожно из-за опасности наскочить на подводные камни, торчащие у берега из воды. Можно было сесть на мель и на песчаных отмелях, окружающих скалы.

Стоящий у штурвала бохаец зорко всматривался в очертания долгожданного берега и изо всех сил старался не задремать, не забывая о строгости капитана. Моряк постоянно смотрел в сторону возвышающихся скал, чтобы не допустить беды.

Длительное плавание корабля было удачным – не было ни штормов, ни неожиданных приключений. Попутный ветер надувал паруса, гудели снасти, и корабль легко резал голубую сверкающую воду, оставляя за собой белый пенистый след. Свежий бодрящий ветер сопровождал всё плавание, гоняя за бортом мелкие белоголовые волны. Морской ветер очищает душу человека, но, если она черна, то ничто не сможет её очистить.

Когда берег уже стал виден, ветер внезапно стих. Слепило горячее солнце. Вокруг корабля кружили острокрылые чайки, пронзительными криками сообщая, что берег близко. Капитан разрешил всей команде отдохнуть. Безвольно повисший во время штиля парус навевал всеобщую безмятежность. Кроме вахтенного моряка, на корабле бодрствовал юноша лет восемнадцати. Он не был членом команды: об этом свидетельствовала его одежда – длинный темно-синий плащ. Волосы, достигающие плеч, были аккуратно собраны на затылке в хвост. Два меча за широким поясом, один длиннее, другой короче, выдавали в нём воина-самурая.

Юношу звали Путагу. Несмотря на присущую с детских лет сдержанность, вид родной земли взволновал юношу, внёс смятение в ход мыслей и ощущений. Никогда его сердце не билось так громко и сильно, и остановить этот ураган чувств было невозможно. Великая радость охватила Путагу: долгих десять лет он ждал этого момента, но даже представить себе его не мог… Строгость воспитания самурая, постоянные боевые упражнения с мечом и тренировки выносливости тела не оставляли ему времени задуматься о своих родных и о стране Бохай, где он родился и жил восемь лет.

Бохай на языке его родины означало «воин», и теперь через много лет он стал воином и возвращался домой. Картины воспоминаний заставили Путагу вернуться мысленно за горизонт, где лежала страна Япония, по воле судьбы ставшая его второй родиной.

Путагу поймал себя на мысли, что даже в состоянии внутренней радости и умиротворения он продолжает себя сдерживать, как подобает самураю. Но испытания его судьбы были завершены, хотя это можно было только предполагать. Много лет рядом с ним не было любимого отца, друзей, родной земли, где рождались его первые детские мечты и грёзы. Он помнил, как с друзьями ловко взбирался на сопки и далеко углублялся в тайгу, собирая ягоды и грибы, как купался в студёной воде таёжной речки и ловил безмятежную форель, слушал шум горных водопадов. Зов родной земли в душе становился всё сильнее, а воспоминания стали ярче и отчётливее. Путагу вновь вгляделся в сторону береговой черты, и сердце учащённо забилось.

– Это земля Бохай, я вернулся! Но как встретит она меня после долгих лет разлуки? – горло юноши непривычно сдавило от волнения.

Никакие тайны чужой страны не смогли в нём заслонить горячее желание вернуться домой, окунуться в детские воспоминания и найти подтверждение тому, что его помнят и ждут.

Перед внутренним взором Путагу появился образ отца – Совена, советника Верховного правителя Бохая по делам казны, самого близкого человека. Отца он запомнил хорошо, так как матери у него не было. Она умерла от неизвестной болезни, и образ её давно стёрся из памяти. Отец больше не искал себе жену, отдавая всю свою любовь сыну и служению стране. Он старался уделять маленькому Путагу много времени – брал его с собой во все поездки. Мальчика это не тяготило, он любил путешествовать и находил для себя много интересных занятий, пока взрослые занимались решением важных дел страны.

Так было и в тот день, когда маленький Путагу, в очередной раз, оказался на корабле с отцом и с другими послами Бохая. Они отправлялись в Японию, чтобы принять участие в состязании в философии и искусстве слова с японскими мудрецами и поэтами. Путь их лежал в провинцию Тадзима, с которой особо близко дружили бохайцы.

Япония и Бохай поддерживали тесную связь, имея взаимные посольства. Они постоянно обменивались товарами, их цивилизации были несколько схожи. Об этом знал от отца даже маленький Путагу и нисколько не беспокоился во время плавания, словно он ехал погостить в соседнее поселение.

В столице провинции Тадзима, куда прибыли послы Бохая, находился большой храм, где учились юноши – бохайцы, отправленные Верховным правителем для приобретения ценных древних знаний, которыми готовы были делиться облачённые в пурпурные одежды монахи храма. Пятеро монахов из храмов Японии – Нансюндзи и Мёсин-дзи были отправлены в бохайские земли, чтобы основать там школы древней мудрости и научить бохайцев выращивать рис. В долинах между сопками уже возделывали поля и орошали их водой из небольших каналов. Для бохайцев это было хлопотным делом, так как они больше предпочитали выращивать овёс, пшеницу и другие злаки.