Нашу дражайшую маман и всех домашних я оставил в Харькове, в имении Стародубцевых и всем необходимым на первое время я их снабдил. Мой милый Alex! В имение Задонских, (ты знаешь это место), находится ценнейший манускрипт, писанный на дощечках. Его необходимо спасать от вандалов. Это «Книга Велеса». Молю тебя! Поезжай туда и помоги княгине Задонской с эвакуацией. И если мне не удастся прорваться сквозь позиции красных, я тоже отправлюсь в Великий Бурлук, может статься, что мы свидимся!

Береги себя! Нежно обнимаю…»

Санитарный вагон доставил меня в Крым. И поглотила бы меня суета огромной массы русских людей, нашедших свое прибежище на последнем острове Российской Империи.

Но меня быстро поставили на ноги, и я счел необходимым выполнить последнюю волю своего брата. В том пакете, что он передал мне, умирая, я обнаружил карту, подробную инструкцию и описание маршрута к тому месту, куда мне надлежало прибыть и исполнить завешанное.

Мне с детства было известно, что мужчины нашего рода являются потомками князя Благоведа, но лишь теперь я узнал, что вот уже полторы тысячи лет…»

* * *

Было уже далеко за полночь, но меня все не отпускали эти пожелтевшие странички и старинные фотокарточки на толстых картонных подложках, с которых безмятежно на меня взирали незнакомые лица в сюртуках, во фраках и в парадных мундирах.

Кровавой драме русского дворянства посвящены многие тысячи монографий. Но одно дело, изучать историю по книгам или кино, и совсем другое – мерить ее тяжелую поступь потом и кровью своих предков. Читая исповедь князя Благовещенского, я невольно перенял его боль, приходящую с осознанием непреложной истины – трагедия русского дворянства закономерна, и быть по иному не могло.

Историческим предназначением поместного дворянства всегда являлось служение России, где политический вес дворянина определялся только его способностями и личными заслугами. Взошедший же на российский престол Петр Первый перестроил Державу по образу и подобию Вест-Индской компании, вводя феодально-крепостническую систему, и обращая русскую Империю в царство иноземных торгашей.

Без малого триста лет престол и все властное пространство вокруг него были заняты германофилами – принцами и принцессами голштинскими, дармштадскими, датскими, и их иностранными служаками и наемниками. Отличительными качествами этой торгашеской монархии уже были не служение, а казнокрадство и взяточничество.