Об оскудении сельского духовенства в неурожайный 1896 год доносил архиепископу Владимирскому и Суздальскому Феогносту благочинный 2-го округа Владимирского уезда священник А. Гортулянский, который отмечал, что «церковные земли, арендуемые так или иначе крестьянами, начали упадать в ценах и худо оплачиваться или вовсе оставаться на заботы самого духовенства…».174

Часто главным источником существования большинства сельского духовенства оказывались доходы за требоисправления и пожертвования прихожан. Требы обычно исправлялись в храме, и за их исполнение устанавливались размеры платежей: за крещение младенца брали 6 копеек; за венчание – 20 копеек; за погребение младенца – 6 копеек; а отпевание взрослого – 20 копеек.175Денег у крестьян часто не было, и они расплачивались продуктами своего труда: несли священнику в храм зерно, холст, хлеб, яйца, птицу. Эти расчеты иногда вызывали недовольство у обеих сторон – священнику приходилось унижаться во время торга за требы, а крестьянам испытывать «недоброе чувство зависимости от “хищника”, посягающего на крестьянское добро».176

Социальный статус служителей культа в сельском сообществе формально считался высоким. Это сословие было не благородное, но и не подлое, не богатое, но и не бедное.177Реально же положение сельских клириков было не завидным, по своему образу жизни они были близки к крестьянам. Один из земских корреспондентов из Вышневолоцкого уезда Тверской губернии отмечал: «Духовенство стоит между народом и помещиком… оно ненавидит помещиков, потому что они не приняли их в общество и презирают их; ненавидит и крестьян, потому что 15–20 копеек за молебен приходится долго выколачивать». «С живого и мертвого дерёт, – говорили про них крестьяне, – народ разучает в Бога веровать».178Ещё в начале 1860-х гг. известный церковный публицист Д.И. Ростиславов писал, что белое духовенство потеряло любовь и уважение во всех сословиях, некоторых священников любят и уважают, но целое сословие презирают.179

Составляющие часть государственного аппарата и материально незащищенные со стороны государства, зависимые от прихода сельские священники часто вызывали у крестьян сомнение в значимости их профессии. Порой это даже порождало неприязнь между ними и прихожанами, в конечном же счете страдала сама вера. В начале ХХ в. Синод был вынужден признать, что в деревне происходят столкновения крестьян с причтом из-за платы за требы: «Вынужденное изыскивать средства путём вознаграждения за требоисправления духовенство приходит иногда в столкновение с прихожанами».180

Поэтому неслучайно в начале ХХ в. на страницах центральной церковной прессы, в докладах епархиальных комиссий по вопросам о поднятии религиозно-нравственного состояния народа раздавались просьбы и пожелания «скорейшего обеспечения духовенства казённым жалованием».181

Ежедневные служебные дела и хозяйственные заботы оставляли мало времени служителям церкви для их интеллектуального самосовершенствования. Немногие из сельского клира интересовались богословскими трудами, составляли и произносили самостоятельные проповеди с церковного амвона. Из-за нехватки средств многие священники не могли купить и выписать себе книги, журналы и газеты и в лучшем случае читали «Епархиальные ведомости». Архиепископ Савва так писал о Тверском приходском священстве: «Наше белое духовенство не любит тратить своих денег на книги, особенно серьёзного содержания, а выписать на церковные суммы старосты не дозволяют».182

В церковной мемуаристике содержится немало примеров, когда повседневные заботы о содержании семьи и обучении детей, жизнь в деревенской глубинке надламывали сельских клириков. Некоторые из них морально деградировали и отличались «неканоническим поведением». Наиболее распространенным проявлением такого поведения было