— Но я свое слово держу, в отличие от некоторых, — бросает на меня резкий взгляд. — Я никогда не убивал и не собираюсь начинать.

Я знаю, что это его «в отличие от некоторых» камень в мой огород.

— Тогда зачем я тебе? — снова спрашиваю, но Бахметов отвечать явно не намерен.

Снова звучат звуки выстрелов, взрывов и голос полицейского в громкоговорителе.

Я вздрагиваю, когда в железную дверь камеры начинают тарабанить.

— Баха, открывай!

Испуганно замираю, напряженно следя за Дамиром, который медленно ставит чашку на стол и неспеша подходит к двери.

— Чего тебе, Лысый? — не открывая, спрашивает Бахметов.

— Пошла молва, что ты журналисточку словил и к себе забрал. Нехорошо. Делиться нужно!

— Так я вроде ее по-чесноку забрал.

— Короче, тебя Захар вместе с девкой ждет у себя, — хлопнув кулаком, а может и ногой в дверь, сообщает Лысый, после чего уходит.

С мрачной миной Дамир поворачивается ко мне, оглядывает с ног до головы, словно решает стою ли я очередных проблем, а потом заключает:

— Игры закончились, пташка.

Женя

Мы идем по коридорам. Точнее, Бахметов тащит меня за собой, крепко вцепившись в руку, словно боится что я дам деру. Я не поспеваю за его быстрым шагом, и практически бегу.

— Можно помедленнее? — возмущаюсь ему в спину.

— Хочешь нарваться на кого-то? — даже не поворачиваясь, холодно отрезает.

— Нет, — пищу, когда Дамир в очередной раз заворачивает за угол и дергает меня, мол, быстрее.

Вот же, козлина! Забудьте все, что я говорила о «искрах»! Временное помутнение рассудка на фоне стресса. Не более.

С того момента, как пришел Лысый и сообщил, что нас ждет некто по прозвищу Захар, Бахметов сказал мне всего три слова: «Иди за мной». Он явно был зол, но старался этого не показывать, нацепив на лицо маску невозмутимости. И тем не менее… Если Бахметова этот Захар вывел из равновесия, то что уж говорить обо мне?

Я в прямом смысле мечтала провалиться глубоко под землю, где до меня не доберутся Бахметов, Захар, Хмурый и всякие сомнительные типы. Но, к сожалению, бог наградил меня смелостью, но поскупился на мозги. В противным случае я бы сейчас не бродила по подвалам исправительной колонии с зэком.

После следующего поворота мы утыкаемся в железную дверь. Прежде чем постучаться, Бахметов поворачивается ко мне и повелительным голосом чеканит:

— Молчи, пока с тобой не заговорят сами. На вопросы отвечай осторожно, но не юли. Захар этого не любит. В глаза ему не смотри, а то влюбится и себе оставит, — невесело усмехается, после чего отворачивается и громко стучит в дверь кулаком.

— Кто? — слышится на той стороне.

— Баха.

Дверь открывается. Перед нами появляется Лысый мужчина среднего возраста. Видимо, это он к нам приходил. Как там таких называют в тюрьме…? Шестерка?

— Заходите гости, дорогие! — расплывшись в мерзкой ухмылке и одарив меня таким сальным взглядом, что меня аж затошнило, нараспев произносит.

Видимо, этот Лысый особым авторитетом не пользуется, поскольку Бахметов бросает на него безразличный взгляд, точно на букашку на своих дорогих туфлях (которые, бьюсь об заклад, на «свободе» у него имеются в нескольких парах). Потеснив Лысого плечом, Дамир проходит внутрь, втаскивая меня за собой. Наконец-то он отпускает мою руку, но теперь я этому не рада.

Комната в которой мы оказываемся, совсем не похожа на тюремные камеры, про которые мы все слышим. Или даже на ту, в которой отбывает срок Бахметов. Это не просто комната, это целые хоромы!

Я словно попала в параллельный мир, переступив порог. Плазменный огромный телевизор на стене, кожаные черные диваны, журнальный столик с навороченным плейстейшеном, стереосистема, позолоченная люстра и лепка на стенах! Ну и в довершение этой всей «помпезности» фонтан с ангелочками. Как говорится, красиво жить не запретишь.