Когда перед моими глазами появляются черные высокие кожаные ботинки на шнуровке, мое сердце грозится вырваться из грудной клетки.

— Подними руки, — вроде бы и мягко произносит, но спорить с ним нет желания от слова совсем.

Делаю как мне велят, и мужчина проводит досмотр, если это можно так назвать. Нет, он не сделал ничего предосудительного. Все движения чуткие и выверенные, ровно до того момента, пока он не натыкается на жучок, который прикреплен прямо посередине моего бюстгальтера.

— Что это?

Разумеется, я ляпаю самую несусветную глупость, которую только можно придумать.

— Это украшение на бюстгальтере.

Я все еще не смотрю мужчине в лицо,

не то чтобы за маской я разглядела его ухмылку, но, клянусь богом, он ухмыляется, когда иронично уточняет:

— Украшение… Как интересно… Покажешь?

Прежде чем я успеваю ответить, он холодно отрезает:

— Не морочь мне голову, пташка. Снимай жучок или это сделаю я.

Скрываться больше нет смысла. Да и, честно говоря, не хочется испытывать терпение преступников. Одной рукой лезу себе под объемный свитер, отстегиваю жучок и кладу в протянутую руку мужчины.

Он подносит устройство ко рту и говорит:

— Полковник, прием-прием! Как слышно? Вы должны спасать людей, а не подставлять.

Преступник кидает себе его под ноги и наступает. Слышится хруст пластмассы, а затем он обращается ко мне:

— Остальные тоже снимай. И не вздумай обмануть, пташка. Ты все равно не сможешь. Из тебя ужасная лгунья.

Главарь отступает от меня и отдает приказ:

— Дрон, проследи, чтобы все было уничтожено, а потом отведи ее к остальным.

После этого он уходит, а я про себя молюсь, чтобы это была наша последняя встреча, хоть интуиция, шестое чувство (называйте это, как хотите) подсказывает мне, что с именно с «главарем» я буду иметь дело, и что мне в его «плане» отведена отдельная роль.

7. Глава 7

Женя

Наше время. Исправительная колония

Закончив обрабатывать раны, встаю и выкидываю грязную вату в ведро, что стоит за каменной стеной рядом с туалетом. К слову, тут же находится раковина и даже что-то отдаленно похожее на душ. Если судить по апартаментам Захара, то у того президентский-люкс. А это получается, тюремная камера-люкс?

— В последнем ящике тумбочки есть скрытый отсек. Достань оттуда обезбол, — не открывая глаз, просит Бахметов.

Подойдя к тумбочке, открываю последний ящик и пытаюсь найти этот скрытый отсек, но тщетно. Открываю первый, затем второй, задвигаю их обратно, а потом в глубине третьего случайно замечаю какую-то неровность, похожую на шов от сварки. Сдвинув эту неровность, действительно нахожу скрытый отсек, в котором лежат таблетки сильного обезболивающего, какие-то уколы, пару книг и… Чтоб меня, да это же телефон!

Бросаю тревожный взгляд на Бахметова, но тот по-прежнему лежит с закрытыми глазами. Если бы не тяжелое дыхание, то я бы подумала что он мертв. Может, спит?

Двумя пальцами аккуратно достаю телефон, чтобы убедиться, что это действительно он, а не рация или галлюцинации (всякое может быть).

Внимательно рассматриваю и кручу предмет в руках.

Боже правый, это определенно точно телефон! Старый, не новомодный сенсорный гаджет, к которым мы все привыкли, а обычный кнопочный телефон.

— Ты там уснула? — неожиданно раздается хриплый голос Бахметова.

Испуганно закидываю телефон обратно, хватаю таблетки, закрываю отсек и захлопываю тумбочку.

— Нашла, — пытаясь скрыть волнение и дрожь в голосе, произношу. Но, разумеется, попытка не слишком удачная.

То ли Бахметов слишком изнеможен, то ли ему просто все равно, но он никак не комментирует это мое странное поведение. Только с глухим стоном переворачивается с живота на спину.