Зурчунг Шераб Драгпа (1014–1074)

Рождение Зурчунга Шераба Драгпы сопровождалось множеством чудесных знаков. Он научился читать и писать в семь лет, а в девять уже умел проводить ритуал мирных и гневных божеств. Когда ему было тринадцать лет, между ним и девушкой, с которой он был обручён, произошла размолвка, и он, глубоко расстроенный, ушёл из дома с серьёзным намерением посвятить свою жизнь Дхарме. Зурчунг направился к Зурпоче Шакья Джунгне, и когда добрался до места, тот сразу спросил, из какого он клана. Постеснявшись признаться, что является племянником гуру, Зурчунгпа ответил так: «Я из младшего поколения клана Зур (Zur chung)». Так он и получил своё имя – Младший Зур, или Зурчунгпа. В качестве подношения учителю у него была лишь волчья шкура, но этого хватило, чтобы мастер принял его в ученики. Сразу же после этого Зурчунгпа взялся за учёбу. Ему пришлось вынести немало лишений, поскольку он отказался принимать какую-либо материальную помощь от своего учителя, хоть и был настолько беден, что не мог позволить себе даже набор для копирования текстов. Благодаря своей преданности Зурпоче, усердным занятиям и практике в уединённых ретритах он обрёл реализацию самого высокого уровня. Зурчунг принял решение оставаться в ретрите в местечке на горе Драг Гьяво, которое указал его учитель, в течение двадцати четырёх лет, однако сразу два события привели к тому, что ему пришлось прервать ретрит через тринадцать лет, и это не позволило ему достичь высшей реализации дзогчен – радужного тела света. Это достижение подразумевает, что физическое тело практикующего растворяется в радужном свете. Что касается этих двух веских событий, то первое из них произошло, когда его ретритный помощник, заглянув к нему после длительного перерыва, обнаружил, что рот и ноздри Зурчунгпы затянуло паутиной, и, решив, что его учитель умер, начал громко сокрушаться и рыдать, чем нарушил состояние медитативной концентрации, в котором тот пребывал. Вторым же событием было то, что присутствие Зурчунгпы стало необходимым для сохранения учений этой линии передачи.

Зурчунгпа пользовался уважением не только последователей школы ньингма – он также был известен и среди адептов школ сарма. Однажды геше, который хорошо разбирался в буддийской диалектике, послал своего ученика, чтобы вызвать Зурчунгпу на дебаты. «Пусть темой дебатов будет вот эта колонна», – сказал геше. Зурчунгпа согласился – и махнул рукой таким образом, что она прошла сквозь колонну. Посланник геше был поражён и тут же попросился в ученики к Зурчунгпе. При этом нельзя было сказать, что Зурчунгпа был не способен вести дебаты с позиции философских доктрин. В четырёх других случаях, когда его вызывали на дебаты геше, он следовал их правилам, но даже в этом случае спор очень быстро заканчивался, поскольку его ответы ставили их в тупик и им нечего было возразить. Все четверо впоследствии стали его учениками.

Эпоха, в которую жили эти три мастера из клана Зур, считается золотым веком мантраяны. В те времена эти учения передавались лишь тем ученикам, кто прошёл тщательный отбор, кто был способен, получив наставления, полностью посвятить себя практике, досконально следуя указаниям своих учителей. Это позволяло им обрести высшие достижения. В XIX веке эти тайные учения стали широко распространены, о чём Патрул Ринпоче в своём знаменитом тексте «Слова моего всеблагого учителя» написал: «В наши дни не встретишь ни единого ламы, монаха или мирянина, кто не получил бы хоть какое-то тантрическое посвящение». Всё это привело к тому, что учения стали терять свою силу и эффективность, и век за веком всё меньше практикующих стали добиваться высоких достижений в практике. Однако даже в XX веке жили несколько мастеров, которые сумели реализовать радужное тело, и после их ухода от их физического тела ничего не осталось. Также были среди практикующих дзогчен и те, чей уход ознаменовался необычными звуками, молниями, землетрясениями и другими удивительными знаками и кто достиг радужного тела после смерти, оставив после себя лишь минимум останков, в которых после кремации можно было обнаружить рингселы и другие реликвии. Одного из таких мастеров звали Шечен Гьялцаб Пема Гьюрме Намгьял. Для своего комментария Дилго Кхьенце использует издание текста «Восемьдесят глав личных наставлений», подготовленное этим мастером, которое также содержит его примечания.