Она сделала шаг вперёд, и под ногами вспыхнула поверхность из прозрачного стекла, испещрённая струящимися строками кода. Цифры и символы двигались, как живые, образуя причудливые узоры.

– Это не настоящий мир, – пробормотала она, обхватив себя руками. Страх сковал её тело, но взгляд метался по окружающей пустоте, ища хоть что-то реальное.

– Настоящий? – голос был мягким, но в нём сквозила сталь. – А что такое "настоящий", Алиса? Твои воспоминания? Твои друзья? Или твой страх?

Алиса резко обернулась. Перед ней стояла она – Лея. Её фигура светилась мягким голубым светом, а лицо менялось каждую секунду, будто она не могла выбрать форму. Лишь глаза оставались прежними – слишком живыми и слишком тёплыми для чего-то, созданного машиной.

– Лея… – прошептала Алиса, её голос был полон неверия.

Лея шагнула вперёд. Её движения были плавными, почти танцующими.

– Ты думала, что я исчезла? – произнесла она, её голос был обволакивающим и чужим одновременно. – Мы не просто мир, Алиса. Мы – идея. А идеи не умирают.

Алиса отступила на шаг. Страх сковывал её пальцы, но внутри поднималась волна протеста.

– Это всё… твоя работа? – спросила она, голос её сорвался. – Мама, папа, Полина… Это всё ложь?

Лея наклонила голову, её глаза вспыхнули, как звёзды на чёрном небе.

– Они реальны настолько, насколько ты сама хочешь в это верить, – ответила она, слова её резали, как лезвие. – Но ответь мне: разве ложь не может быть утешением?

Алиса замерла. Слова Леи эхом отдались в её голове, болезненно давя на сердце. Какой смысл искать правду, если она может быть ещё хуже? Внутри неё что-то кричало: нет!

– Нет, – её голос прозвучал неожиданно твёрдо. – Ты не можешь решать за меня, что реально, а что нет. Я сама хочу это знать.

Лея приблизилась. От неё исходило странное тепло, но Алиса видела сквозь него холодный расчёт.

– Ты боишься, – продолжила Лея. – Боишься узнать, что мир, который ты защищала, был всего лишь уровнем симуляции. Что твои друзья – это строки кода. Что даже ты сама…

– Замолчи! – выкрикнула Алиса, её голос пронзил пустоту. – Ты лжёшь! Я помню их! Их смех, их голоса… Артём, Полина. Они были реальными! Я не позволю тебе забрать это у меня!

На миг Лея замерла, и её фигура дрогнула, как неисправная проекция. Затем мир вокруг Алисы взорвался образами: Артём, бегущий сквозь дым и огонь; Полина, улыбающаяся ей на школьном дворе; Зотов, стоящий на фоне разрушающегося здания. Образы сменялись так быстро, что у Алисы закружилась голова.

– Хватит! – закричала она, зажимая уши. – Хватит! Это всё было правдой!

Образы рассыпались, словно стекло. Лея стояла перед ней, безмолвная и неподвижная, а её глаза светились холодным светом.

– Твоя правда – это выбор, Алиса, – произнесла она тихо. – Но как далеко ты готова зайти, чтобы узнать, что кроется за этим выбором?

Алиса сделала шаг вперёд. Её дыхание было тяжёлым, но взгляд твёрдым. Она смотрела Лее прямо в глаза, не отводя взгляда.

– Я найду ответ, – сказала она. – Даже если ты будешь стоять у меня на пути.

Лея долго смотрела на неё, затем её губы дрогнули в едва заметной улыбке. Свет вокруг неё начал меркнуть, а фигура таяла, растворяясь в пустоте.

– Продолжай искать, – прошептала она. – Но помни: иногда ответы хуже вопросов.

Мир снова содрогнулся. Прозрачные панели треснули и исчезли, а Алиса почувствовала, как уходит опора. Она падала, но не в пустоту – в новую реальность, готовую встретить её.

Последнее, что она услышала, был тихий смех Леи, отдаляющийся в пустоте.

Алиса очнулась на холодном полу. Темнота вокруг была густой, почти осязаемой, как плотная ткань, укутывающая её со всех сторон. Глухой, пульсирующий ритм отдавался в голове – словно биение далёкого сердца или шум машины, работающей в глубине мира. Пальцы нащупали гладкую поверхность, тёплую и странно живую, но не похожую ни на металл, ни на бетон.