Она неподвижно лежала у себя в комнате на давно застеленной постели, уставившись в крошечную точку на потолке. В широко открытых глазах бушевали языки пламени, которые теперь мог запросто увидеть любой смертный. Она ничего не знала, кот знал, а она нет – эта мысль вращалась по кругу, выводя из себя своей неотступной навязчивостью.

– Можно? – в проеме двери показалась тигровая лапа.

– Уйди от греха, – пробурчала Гаитоэранта, – не ровен час подпалю шкурку…

– Как гррубо, – ласково мурлыкнул Маркиз вальяжно растягиваясь на ковре рядом с кроватью, – Кого рревнуешь, ее или его?

– Что за глупости! – фыркнула Гаитоэранта, поневоле отвлекаясь от мрачных мыслей, – Ты, между прочим, засранец, каких поискать…

– Я им обещал…

– Даже так, – Гаитоэранта резко села, – и чего же было такую секретность разводить? Я бы в третьи лишние не набивалась, им это хорошо известно.

– Бррось мне зубы заговарривать, – перебил ее кот, – ты могла догадаться сама, но ты же в упорр ничего видеть не желала, почему ты злишься на самом деле?!

От такого напора Гаитоэранта застыла на долю секунды.

– По-твоему я не заслуживаю элементарного доверия? – с вызовом и горечью спросила она, – Между прочим, я могла бы считать его своим врагом, то есть я имею на это право. А теперь что я должна делать?! Простить, забыть и благословить или потерять единственного друга?! – ее прорвало, к горлу подступил скользкий комок, злость уступило место обыкновенной детской обиде, – Зачем Мари о том подумать, ей вообще на меня наплевать!

– Не наплевать, – Маркиз прошелся по комнате, – она боялась тебе сказать именно потому, что знала, как ты это воспрримешь, – он сел рядом, сложив голову на ее колени, – Она даже теперрь боится…

– Чего? – всхлипнула Гаитоэранта, зарываясь лицом в мягкую кошачью шерсть на загривке тигра.

– Боится потеррять тебя, боится за него…

– У них так все серьезно?

Кот прищурился и по-человечески тяжело вздохнул.

– Более чем я мог себе прредставить. Нам еще долго быть вместе, вам необходимо помирриться, отложи свои коваррные намеррения до конца пути.

Гаитоэранта чмокнула его в холодный, мокрый кожаный нос.

– Пока у меня вообще нет никаких планов. Ладно, пойдем завтракать.

По коридорам дворца пронесся протяжный перелив хрустального колокола, возвестившего о готовности завтрака.

Гаитоэранта вытерла рукавом слезы, потрепала кота за ухом и, ни слова более не говоря, направилась к двери. Маркиз задумчиво посмотрел ей вслед.

– Ой, не веррю, – тихо заключил он, зрачки сузились в едва различимые щелочки, – не будь я калахаррским котом…

На ведущей в летнюю столовую веранду лестнице Гаитоэранта столкнулась с глотающей слезы Кайлин, которая, очевидно, не была настроена делиться своими огорчениями, так как тотчас радужно улыбнулась и поспешила вниз.

– Кайлин, подождите, пожалуйста, – окликнула ее Гаитоэранта.

Кайлин замерла как вкопанная, медленно, словно ожидая удара, обернулась.

– Вы случайно, не знаете, мои спутники собрались?

– Они в трапезной, ваше сиятельство, – облегченно вздохнула девушка. Она уже спустилась на пару ступенек, как вдруг вновь обернулась и подчеркнуто не заинтересованно спросила, – позвольте, вы не знаете, госпожа Марина зайдет после завтрака к себе в комнату?

– Не ручаюсь, но думаю, зайдет, – отмахнулась Гаитоэранта, несколько удивленная вопросом.

Кайлин кивнула и побежала вниз, Гаитоэранта моментально забыла о ее существовании.

В высокие стрельчатые окна трапезной лился яркий солнечный свет, играя на золотых приборах и тонком хрустале. Во главе стола как всегда исполненный величия восседал Альк, по правую руку сидел убеленный сединой Абегаэль, по левую Марина и Кэрсо-Лас, далее место пустовало. На противоположном конце стола завтракала придворная знать, лучшие виноделы, воины, лекари, конезаводчики, а также насколько новых, незнакомых лиц.