Белым бело,

Лишь только далматинец капнул каждой чашке,

Чернильно темное пятно.

Ворона каркала истошно

Дотошно выученный текст,

Уже давно играть не модно,

Но фоном зазвучал оркестр…

Противно!

Все кончилось, и все уже не то,

Так хочется закутаться в пальто,

И пуговицы застегнуть на два Барто,

И обернуться бегством в детство,

Язык закинув на плечо…

Нет, ну, а «чо»?

Всем стало ясно:

Мир не так устроен…

Строенье вроде у него простое, но, не понять,

Хоть кто то бы сумел все разжевать,

В раскрытый рот сложить!

Заглоченые слюни – научат жить.

То вдруг притих горы высокой склон,

Вулкану кажется, что спит, и видит сон:

Раскрытой пастью губ – зияет рана,

Из челюсти клещами выдран зуб,

И кровоточит коренная яма.

Дымится, как» вагон в давильне тесной»

Слов не убрать из легендарной песни

Поэзии классического жанра,

Он плющит под своим огнивом склон.

Разорвана земля на пополам.

Харкает кровью кратер и ревет,

Нарывы вскрыты, требуха горит,

А женщина, ликует и поет,

Суд женским танцем, – жесткий аудит.

Сотрет дотла, боль вырвет из груди,

Вздымаются легко порхая рюши,

Любой каприз для взбалмошной души,

Когда обидою твое дыханье душит,

В борьбе за жизнь все средства хороши!

Так разрывается оков порочный круг

Друзей под маской, хитрых лже подруг.

Убиты словом, тем, что есть сначала,

И это слово зычно зазвучало!

Слова подобны камней павших в воду,

Кругами поплыли по небосводу.

Волнообразных импульсов полог

Перевернулся и окутал землю,

И каждый слышит теперь этот слог,

И, яблоки посыпались на землю.

Бах- бах – бабах…

Все! Отстрелялся горный Карабах.

Довольно, войны!

Теперь за не вернувшихся домой,

Подходит спрос,

Спрос за детей, что пущены в откос.

Закройте пасти, кто плевался в небо!

В такой простор, ну кто же доплюет?

Когда оно одно способно все повернуть наоборот.

И что плевком легло в его просторы,

В мутации, подобно метеорам, обратно упадет.