. Следует все же отметить, что современные исследования освещают, в основном, художественный аспект влияния символизма на авангардизм. Нам бы хотелось уделить внимание философско-мировоззренческим основаниям указанных направлений, повлиявшим на формирование определенной линии преемственности между двумя различными в плане художественно-эстетических исканий, но близкими с точки зрения онтологической проблематики, явлениями отечественной культуры. Исходя из сказанного, основная наша цель заключается в обнаружении общих для символизма и авангардизма философско-мировоззренческих концептов, позволяющих сделать вывод об опыте преемственности в русской культуре начала 20 столетия.

Многосложное контекстуальное поле не позволяет в применении к символизму и авангардизму найти какие-либо четкие и ясные определения. Границы размыты, затушеваны самыми разнообразными влияниями. Довольно наивной выглядит попытка как-то структурировать то, что всячески избегает и тяготится какой-либо систематики. Заметим, что речь идет не о стилевых или художественных проявлениях того или другого направления (здесь различия вполне очевидны и обозначены в полной мере), но о философском их основании, которое в современных исследованиях проясняется по-разному: как процесс мифотворчества, имеющий место и в символизме, и в авангардизме; как устремленность к новаторству, отстранению от пережитых уже форм творчества, и созданию на этой волне особого символического пространства, разрушающего привычные рамки культурного мировосприятия; как преодоление культурной консервации и стагнации; как вырывающийся вулкан страсти и жизни; и, наконец, как отклик на аналогичные процессы в западноевропейской культуре.

Обратимся к некоторым вопросам истории становления символизма. Символизм в России развивался в двух планах: как художественное направление и как мировоззрение. Уникальность символизма проявилась в творчестве Андрея Белого, Вяч. Иванова, В. Брюсова. Своим духовным наставником символисты называли Вл. Соловьева. Однако, вопрос о преемственности остается спорным, ввиду того обстоятельства, что сам Соловьев довольно скептически рассматривает литературную деятельность ранних символистов, не находя в их поэтических опытах ничего метафизического и глубокого. Он даже открыто иронизирует по поводу их поэтических экспериментов, предлагая несколько своих “символистских” стихотворений, указывая на легкость в их производстве9. Думается, что в области поиска соответствий, следует исходить из опыта обнаружения общих концептуальных идей, характерных для русской метафизической мысли и символизма. Усмотреть все соответствия не представляется возможным в силу иных задач нашей работы, поэтому остановится на основном, каковым, по нашему мнению, является тематика поиска целостности.

В опыте обращенности к религиозной стихии формируются ключевые особенности русского мировосприятия, в первую очередь, онтологизм и антропоцентризм. Онтологизм и антропоцентризм являются характерной особенностью, благодаря которой в центре внимания русской мысли окажется проблема целостности. Концепт Всеединства, разработанный Соловьевым, на несколько последующих десятилетий задает тематику и тональность всех важнейших философских и художественных построений рубежа веков. Согласно учению о Всеединстве каждый элемент мира существует как нечто индивидуальное и самостоятельное и в то же время выступает частью, подчиненной целому: “Частное бытие идеально лишь поскольку оно не отрицает всеобщего, а дает ему место в себе <…> общее идеально в той мере, в какой оно дает место частному”