Вирсавия по фон Аахену – особа кокетливая и двуличная, вполне способная предать своего благородного мужа. Царь Давид сделал ей предложение, от которого трудно отказаться. Она и не отказалась. То есть всю вину за случившееся художник возлагает на неё. А раз так, то и царя изображать нет никакой необходимости. На его месте мог оказаться кто угодно.

Что ж, фон Аахен имел право на такое мнение. Принять его или отвергнуть – дело каждого из нас.

В живописи Италии в 20-е годы ХХ века случился период так называемого «магического реализма». Убальдо Оппи – представитель этого течения. Одна из его работ – «Подруги» 1924 года.

Красивая живопись в духе старых мастеров с откровенным намёком на перекличку современности и античности. Другими словами: от знаменитой «Амазонки Маттеи» до наших дней.

На картине древнеримская статуя словно бы вне себя от изумления: в её время женщины так себя не вели. Что за нежности? При всём честном народе…

Темноволосая красавица словно почувствовала чьё-то присутствие и с ленивой грацией бросает взгляд за спину подруги. Вроде, никого. Не обращать же внимание на мраморную статую – безмолвную и неуклюжую.

Две светские львицы: томные, надменные, грациозные.

Художник провоцирует нас на фантазию определённого толка. Угловатость древней статуи прекрасно оттеняет совершенство живой натуры – её пластику и изящество. Человечество продвинулось в своём развитии и наши дамы уже не станут бегать по полям с луками и стрелами. У них – другое оружие: холодность и неприступность, искушенность и равнодушие.

Модели, безусловно, красивы. Но их красота – от пресыщенности. Тонкие модуляции синего и тёмно-оливкового, пульсирующий фон, нежнейшие карнации… Подруги сами превращаются в подобия скульптур. Природа достигла совершенства и ей больше не к чему стремиться?

Эту работу хочется называть не магическим реализмом, а магическим идеализмом с эротическим подтекстом. Художник откровенно любуется своими моделями и его можно понять.

Чиро Ферри. «Весталки». 1667г. Галерея Спада, Палаццо Спада.

Сюжет практически отсутствует. Автор просто вводит нас в языческий храм времён Древнего Рима – храм богини Весты. В середине XVII века история вечного города вызывала у публики немалый интерес. Однако, сюжет с весталками встречается нечасто.

Основным занятием жриц богини Весты было поддержаниев храме огня, который не должен был погаснуть ни при каких обстоятельствах. Но были ещё две выполняемые ими функции: раздача священного хлеба и покровительство материнству и семье (и это при том, что сами жрицы оставались девственницами). Что мы и наблюдаем.

Но почему художник обратил внимание именно на этот сюжет? Что в нём такого привлекательного? Ни тебе трагедии, ни проявления героизма или высокого патриотизма…

Наверно, тут многое зависело от заказчика картины (если он был). Кто им мог стать? Наиболее вероятно – кто-то из богатых женщин, занимающихся благотворительностью. Могла ли ею быть какая-нибудь аббатиса? Вряд ли. Всё-таки сюжет из времён язычества. Служительница церкви подыскала бы себе что-нибудь более евангелическое. А вот светская аристократка – вполне.

Палитра благородно сдержанна, от золотого сосуда изощрённой формы и резного алтаря исходит ощущение богатства. Главная героиня выглядит просто, но эффектно. Белые одежды, величественное спокойствие. Кругом – суета, но хозяйке храма она не досаждает.

Этой картине место во дворце, в качестве необходимого дополнения к прочим предметам высокого искусства. Роскошь ведь бывает разной. Не только кичливой и показной, а и фамильной, наследственной, создаваемой поколениями меценатов и покровителей искусства.