Салее не нравилась Леда – ни ее вечно настороженное лицо, ни ее саркастичный подход к беседам, ни ее напускная послушность, лишь бы избежать конфронтаций с Гадесом.

О да – Салея видела, как Гадес смотрел на нее. Может, думала она, дело было в том, что девчонка напоминала ему Персефону. А может, дело было в том, что она пока была единственным обитателем магазина, которого Гадес не успел смутить насмерть.

Салея фыркнула, смахнув прядь волос с щеки и поправив вырез своей костюмной жилетки, откуда от гневного дыхания немного выбилась ткань идеально-белой накрахмаленной рубашки.

Гадес глубоко вздохнул, потирая виски в попытке унять нарастающую головную боль. Обвинения и ревность Салеи были не только необоснованными, но и утомительными. Он всегда ясно давал понять о своих чувствах и природе их отношений, или их отсутствии. Салея была его помощницей, не более. Он никогда не давал ей никаких оснований полагать, что между ними могло быть что-то еще.

– Салея, – он вздохнул низким и твердым голосом. – Я не вижу причин для ревности. Я просто делаю свою работу, веду бизнес и вежлив со своими клиентами. Я не понимаю, как из-за этого можно беситься.

Гадес мог видеть гнев и разочарование в глазах Салеи, то, как ее руки были сжаты в кулаки. Он знал, что она всегда питала к нему чувства, на которые он никогда не отвечал взаимностью. Но он также знал, что не мог нести ответственность за ее эмоции, не мог контролировать то, что она чувствовала.

– Что касается Леды, – продолжил Гадес, тщательно подбирая слова. – Она новый сотрудник, и я делаю все возможное, чтобы помочь ей освоиться и чувствовать себя комфортно в коллективе. Вот и все.

Гадес знал, что его интерес к Леде был чем-то большим, чем то, что он преподносил Салее. Но он также знал, что не смог бы объяснить это Салее, не смог бы выразить словами сложную смесь эмоций и воспоминаний, которые Леда пробудила в нем.

– Салея, – его голос слегка смягчился. – Я понимаю, что временами ты можешь чувствовать себя незамеченной или недооцененной. Но мне нужно, чтобы ты верила, что мои действия всегда мотивированы тем, что лучше для бизнеса и для тех, кто на меня работает.

Гадес мог видеть скептицизм в глазах Салеи, то, как ее губы были сжаты в тонкую линию от раздражения.

Салея схлопнула губы, подавив приступ гнева. Ей хотелось сорваться. И она точно знала, на кого она хотела выплеснуть все свое раздражение – на Леду.

Не только за то, что пока по работе к ней нельзя было придраться, но в основном за то, что Гадес так тепло о ней отзывался.

– Все ясно, Лорд Гадес, – холодным голосом сказала Салея. – Если вы так доверяете своей новенькой, то рекомендую вам пойти и признаться ей в том, что вы бог.

Слова повисли в воздухе, как грудь старой женщины – мягко, ненавязчиво. И притом некрасиво.

Салея зыркнула на Гадеса, не скрывая своей злости – может, у него и было больше сил, как у магического существа, но драться она тоже умела. И, конечно, отвергнутая и взбешенная, сейчас с удовольствием сразилась бы с ним тоже. Но первым делом она бы занялась Ледой – ее длинный язык, подковыристые комментарии, в которых чувствовался едва заметный подтекст даже тогда, когда Салея просто слушала… Это вымораживало настолько, что скрипели зубы.

Гадес тяжело вздохнул, потирая затылок, когда почувствовал исходящее от Салеи напряжение. Ее ревность и гнев были осязаемы, и он чувствовал, как тяжесть негодования давит на него. Он знал, что ему нужно осторожно подходить к этой ситуации, искать способ разрядить напряжение, прежде чем оно усилилось бы еще больше.