Он пренебрежительно махнул рукой, пытаясь уменьшить ее неловкость, на его губах заиграла легкая кривая улыбка.

– Тебе не нужно извиняться, – сказал он, голос был мягким, но уверенным. – Это я хотел. Я не должен был наседать на тебя с разговорами. Возможно, не все люди такие общительные, как я, – его взгляд смягчился, когда он посмотрел на нее сверху-вниз, в его фиалковых глазах промелькнуло сожаление, при неловкой улыбке маленькие морщинки в уголках глаз украсили его лицо теплотой. – Я надеюсь, ты сможешь простить меня, Леда.

– Все в порядке, – она неловко кивнула, сложив руки в замок за спиной.

В затяжной паузе она слышала, как в Патрах разжигалась послеполуденная жизнь – звуки гоночных машин, смех детей неподалеку на цветастых площадках, гул отдаленных голосов. Это заполняло тишину между ней и Гадесом, и Леда была благодарна городу за это.

– Кстати, вот твой ключ, – Гадес вдруг протянул ей маленькую связку из серебра, где красовалось два разных ключа – один от входной стеклянной двери, второй – от черного хода. Леда перехватила связку и повертела ее перед собой на вытянутой руке, разглядывая в ослепительных солнечных лучах. Серебряные блики скользнули по ее розоватой (сгоревшей) переносице.

– Я уже заслужила? – она повернула голову к Гадесу.

– Я подумал, что тебе было бы комфортнее так, ведь я не всегда нахожусь в магазине, – он не совсем то имел в виду, но сказано уже было – Леда изогнула бровь.

– А Иса… У него такой же график, как у меня? Или он работает только тогда, когда у меня выходные? – этот вопрос интересовал ее с тех пор, как Иса достал ее своей болтовней, а значит – с первой их встречи.

Выражение лица Гадеса слегка напряглось при упоминании Исы, вспышка чего-то похожего на раздражение или дискомфорт промелькнула на его точеных чертах. Леда поймала себя на мысли, словно Гадес похож на слепок античного бюста из древнего храма. Ему потребовалось время, чтобы ответить, словно он тщательно подбирал следующие слова.

– У Исы гибкий график, – в его глубоком голосе появились нотки раздражения. – Он выходит, когда меня нужно подменить, но его график не такой регулярный, как у тебя. У него… другие обязательства: страховать мое отсутствие. – челюсть Гадеса почти незаметно сжалась, и Леда не могла не задаться вопросом, как Иса попал на такие годные условия и как бы заиметь их тоже.

– Понятно, – хмыкнула Леда, рассеянно вертя ключи в руке, пока обдумывала эту новую информацию. – Что ж, спасибо Вам за это, – она потрясла связку ключиков, серебро которой сверкнуло на солнце. – Полезная штучка для ранних пташек.

– Считай это привилегией на работе, – сказал Гадес, и в его голос вернулся намек на теплоту, когда он глянул на нее сверху-вниз. – Ты определенно заслужила это, учитывая, как усердно ты вкладываешься в работу. – его взгляд задержался на ее лице, в его поразительных фиалковых глазах было задумчивое выражение, когда хищная радужка скользнула по силуэту ее тонкой верхней губы и очерченной купидоновой ямки.

Между ними воцарилась приятная тишина, нарушаемая только отдаленными звуками городской жизни. Леда поймала себя на том, что изучала профиль Гадеса, решительную линию его подбородка, то, как его темные волосы слегка растрепались на легком ветерке – его прическа напомнила ей о Цезаре и его золотом венце в волосах – строго и лаконично, подчеркивая мужественность. В Гадесе чувствовалась спокойная напряженность, ощущение глубокой задумчивости и скрытых загадок.

Как только Леда раскрыла рот, чтобы в очередной раз поблагодарить Гадеса неловким смущенным тоном, послышалось клацанье каблуков – у Леды все внутри сжалось. О нет. Салея. Бессменная помощница Гадеса.