Но они знали, что это будет нелегко. Образ бледной женщины в белом платье, образ Элизабет Блэквуд, навсегда останется в их памяти. И каждый раз, когда они будут вспоминать о ней, они будут чувствовать ледяной холод, пронизывающий их до костей.

Обернувшись напоследок, они увидели, что особняк Блэквуд словно растворяется в тумане, словно его никогда и не было. Лишь ржавая ограда оставалась стоять на своем месте, напоминая о том, что даже самые страшные тайны прошлого могут быть скрыты за неприметными дверями.

– Нам нужно домой, – прошептала Лиза. – Я хочу домой.

И они пошли, оставив за спиной проклятое место и его несчастных обитателей. Они ушли, надеясь, что дух Элизабет Блэквуд, наконец, обретет покой. Но они знали, что никогда не смогут полностью забыть о том, что произошло в заброшенном особняке Блэквуд. Это место оставило на них неизгладимый след, навсегда изменив их жизни.

Недели тянулись одна за другой, но кошмары не отпускали. Эмили просыпалась в холодном поту, видя перед собой бледное лицо Элизабет Блэквуд, ее печальные глаза, полные невыразимой тоски. Она пыталась забыть о случившемся, но прошлое цеплялось за нее, словно липкая паутина. Она почти перестала рисовать, ее краски казались ей теперь блеклыми и безжизненными.

В глубине души Эмили чувствовала вину. Она была инициатором поездки в поместье Блэквуд, она вскрыла замок. Она выпустила на свободу то, что, возможно, лучше было бы оставить в покое.

Лиза, после пережитого, стала еще более замкнутой. Она боялась оставаться одна, постоянно звонила Марку, просила его быть рядом. Она стала раздражительной и нервной, вздрагивала от каждого шороха. Марк терпеливо выслушивал ее, стараясь успокоить и поддержать, хотя сам чувствовал, что произошедшее оставило и на нем глубокий отпечаток.

Джек, как ни странно, казался самым спокойным из всех. Он вернулся к своим фотографиям, но теперь в его работах появилась новая тема – тема заброшенности и увядания. Он словно пытался перенести свой страх и переживания на пленку. Однако, его камера, которая всегда была продолжением его руки, стала часто давать сбои. Батареи разряжались невероятно быстро, а некоторые фотографии получались размытыми и искаженными, как будто на них было наложено какое-то проклятие.

Однажды вечером, когда Эмили сидела у окна, глядя на дождь, ей позвонил Марк.

– Эмили, – сказал он тревожным голосом. – Нам нужно поговорить.

– Что случилось? – спросила она, чувствуя, как внутри все сжимается от предчувствия.

– С Лизой что-то не так. Она говорит, что видит тени. Те самые тени, которые мы видели в библиотеке Блэквуда.

Эмили похолодела.

– Тени? Она уверена?

– Да. Она в панике. Я пытаюсь ее успокоить, но ничего не помогает. Она говорит, что они повсюду.

– Марк, может, ей стоит обратиться к врачу? – предложила Эмили. – Может, это просто нервный срыв.

– Я думал об этом, – ответил Марк. – Но я боюсь, что это что-то другое. Что-то, связанное с поместьем Блэквуд.

Эмили замолчала. Она знала, что Марк прав. Это было не просто нервное расстройство. Это было что-то сверхъестественное.

– Что ты предлагаешь? – спросила она.

– Я не знаю, – ответил Марк. – Я думаю, нам нужно что-то сделать. Нам нужно попытаться понять, что происходит.

– Ты хочешь сказать… вернуться в поместье Блэквуд? – спросила Эмили, чувствуя, как ее охватывает ужас.

– Я знаю, это безумие, – ответил Марк. – Но я не вижу другого выхода. Если мы не разберемся с этим, тени будут преследовать Лизу до конца ее дней. А возможно, и нас всех.

Эмили тяжело вздохнула.

– Хорошо, – сказала она, скрепя сердце. – Я согласна. Но только при одном условии. Мы должны быть готовы к тому, что нас там ждет.