Роули взял чашу, которая стояла на севере, вытащил из кармана складной старинный нож, открыл и приблизился к Фаусту. Дэниэль вытянул руку так, чтобы она оказалась за границей круга. Роули подставил под руку емкость и полоснул ножом, разрезая вену. Потекла кровь, наполняя чаши одну за другой. В воздухе разлился тягучий и сладковатый аромат. Аластер непроизвольно облизнулся, желая вкусить этой крови, но продолжил четко произносить слова призыва. Металлические чаши, полные бурлящей крови, снова заняли места по четырем сторонам света.

Дэниэль не перевязывал руку, и кровь капала на пол, издавая легкое шипение. Когда Роули закончил свою часть, заговорил Фауст:

– Я призываю ту, которая ушла навсегда. Ее силой, что есть во мне, призываю! Святыми призываю! Богом призываю! – Дэниэль взял розарий[6] в руку и приложил крест к губам, а затем продолжил: – Господи, услышь мою мольбу, что я прошу у тебя ради Иисуса Христа, твоего возлюбленного сына, ради твоих пресвятых имен: Agla. Noab. Sothes. Emanuel[7] – соблаговоли услышать слова уст моих и дай мне силу и власть над всеми духами, которых ты низверг со своего святилища в бездну и которые ушли в небытие.

Фауст сглотнул и отдышался. Губы от прикосновения к кресту, который он целовал, потрескались и приобрели красный оттенок. Глубоко вдохнув, на выдохе он заговорил вновь:

– Я молю и заклинаю тебя твоей вечной божественностью – дай мне эту благодать, силу и власть. Услышь же мое прошение. Иисусе Христе, это прошу я у тебя ради Отца и Святого Духа, удовлетвори мое прошение. Аминь.[8]

Роули, шипя сквозь зубы, выудил из сумки еще один розарий и, подойдя к черте круга, повесил его на Дэниэля. Фауст поморщился, но не перестал читать слова обряда. Роули не спеша закатал рукава своей рубашки, обнажая кожу до локтей, и взял нож. Приложив лезвие к левой руке, к кисти, он посмотрел на сигил[9], вытатуированный выше, и плавным движением разрезал вену.

– Я зову предначертанную мне. Приди же ко мне, связанная со мной, и я добровольно отдаю тебе свою кровь, чтобы смогла ты вновь ходить по земле.

Аластер обошел круг с внешней стороны, оставляя непрерывную полосу из крови. Вмиг витражные окна костела отразили яркую вспышку света, ударил гром, сотрясая здание. На губах Роули появилась довольная ухмылка.

Он взял освященный елей и разлил на пол, делая еще один круг возле того, что сотворил кровью. Затем сотворил еще три таких, чередуя жидкости.

Дэниэль продолжил призыв, читая молитву. В окна бился дождь, словно предостерегая, а может, желая принять участие в действе. Роули не был уверен в успехе на сто процентов, потому что никто никогда не осмеливался сделать нечто подобное. Грандиозный план демона перекрестков включал в себя большое количество фигур, которые всеми правдами и неправдами обязаны выполнить определенные действия, а Роули, в свою очередь, должен эти самые фигуры подтолкнуть к выгодным для него решениям.

Он вспомнил последний долгий разговор с Фаустом и скривился, ведь пришлось раскрыть, почему именно он сможет вернуть Лилит. Это произошло неделю назад, когда они пытались провернуть вызов в костехранилище, в городе Кутна Гора недалеко от Праги.

– Я и Лилит – первые демоны Ада. Сначала была Лилит, а после Фер Люций создал меня. Женщина и Мужчина. Улавливаешь ассоциацию? – стараясь сдерживать язвительность, произнес Роули.

– Нет. Хотя, не хочешь ли ты сказать, что…

– Да. Фер Люций – наш Бог. И играя в Бога, он создал свою версию Евы и Адама, зеркально отобразив их в нас. – Аластер хмыкнул. – Даже ее ребро мне дал, оставив возле сердца. Мы были предназначены друг другу, но любви с первого взгляда не случилось. Мы испытывали лишь ненависть, поэтому наш Всенижний Бог отправил нас плодить новых демонов, ведь для этого необязательно совокупляться и играть в семью. Так Лилит стала демоном порока, а я – демоном сделок.