Шарух приблизился к нему и, склонившись, пристально посмотрел в глаза.

− Эрни, я просто не хочу, чтобы ты посреди эксперимента ушел. Ты должен это видеть!

− Я бы не ушел, честно. Отпусти, обещаю, досидеть до конца.

− Если ты собираешься досидеть до конца, то какая тебе разница, как сидеть? Тебе разве неудобно?

Эрни пожал плечами.

− Ты приковал меня к креслу без моего согласия – это нарушение моих конституционных прав!

− Согласен. Захочешь подать на меня в суд, помогу составить исковое заявление.

Бохрад, слушая их разговор, не смог сдержать улыбку. Он весело пообещал:

− А я помогу составить заявление в Конвенцию по Защите Прав и Свобод Человека.

− Вот видишь, Эрни, тебе нечего бояться. Все, уже не возмущаешься? Я могу приступать к эксперименту?

− Приступай. Смотри не прикончи Бохрада, он еще должен возместить Аманти стоимость урны с золотой каемочкой.

Лицо Шаруха озарилось довольной улыбкой. Но было в ней что−то затаенно−коварное, что Эрни не понравилось. Даже холодок пробежал по спине.

Шарух направился к столу, часть которого была накрыта темной тканью, пряча с глаз главную цель эксперимента.

− Итак, начнем, − Шарух аккуратно убрал ткань.

Бохрад и Эрни увидели несколько тарелок, доску для нарезания овощей, на которой лежал только что почищенный большой картофельный клубень и нож. Ничего устрашающего на первый взгляд не было. Участники эксперимента, недоумевая, переглянулись между собой.

− Будешь кормить сырой картошкой? – полюбопытствовал Бохрад.

− А ты имеешь что−то против?

− У некоторых людей аллергия на крахмал, но у меня ее нет, честно. Я съем хоть целую тарелку.

− То есть… − Шарух многозначительно замолчал, с усмешкой посмотрев на испытуемого. − Ты думаешь, что я приготовил тебе легкое испытание?

− О, нет, что ты, − Бохрад поспешил избавиться от желания засмеяться. – Я буду есть, мучаясь и давясь. Мне, правда, будет очень плохо. Потом наверно, несварение начнется…

− А ты ел раньше сырой картофель или нет?

− Ну так… суп себе готовишь и попробуешь кусочек.

Шарух взял со стола клубень, повертел его, отрезал кусочек и положил себе в рот. Прожевав, спросил:

− Хочешь попробовать?

− Хочешь – это в смысле по моему желанию или по твоей настоятельной просьбе?

− Пока по желанию. Да и заметь, я снял кожуру. Если бы я все еще злился на тебя за вчерашнюю проделку, я бы не стал этого делать.

Шарух принялся нарезать картофель на кусочки, складывая их в тарелку.

− Очень признателен. Чувствую, ты все же решил мне его скормить.

− О… ты у меня еще добавки попросишь.

− Ну−ну… − усмехнулся Бохрад.

− То есть не веришь?

− Что−то сомневаюсь.

− Погоди, вот закончу, и сам убедишься, что я не обманываю.

Сложив весь нарезанный кубиками картофель в тарелку, он взял с дальнего края стола пинцет и, подцепив один кубик, опустил его на секунду в другую тарелку и повернулся к испытуемому.

− Тебе нос зажимать придется или как?

− Давай уже сюда свой гостинец, − недовольным тоном произнес Бохрад.

Шарух вложил ему в открытый рот картофельный кубик и остался ждать, когда он прожует его.

− Как на вкус?

− Потрясающе! Вроде знаю вкус картошки, но это что−то невероятное.

Эрни, глядя на шефа, решил, что он лукавит, чтобы угодить Шаруху. Уж слишком он хорошо изобразил восторг.

− Еще будешь?

− Давай.

Затем был третий кубик, четвертый… Бохрад не переставал восхищаться вкусовыми качествами этого овоща. И казалось, готов съесть все, что ему дадут.

− На этом пока все.

− Все? – забеспокоился Бохрад.

Шарух посмотрел на молчаливого невольного свидетеля эксперимента.

− Ему, правда, нравится? – выразил сомнения Эрни.

− Поверь мне, очень! Но это еще начало. Потом он будет думать только о картошке.