Лин выдохнула в разочаровании: ничего необычного. Но затем её взгляд зацепился за микробиологический анализ.

– Аномалия обнаружена, – произнесла она, наклоняясь ближе к экрану. – Концентрация микроорганизмов превышает норму на 326%. Видовое разнообразие… – она замолчала, изучая данные. – Невозможно. Система идентифицирует 47 видов, которые не зарегистрированы в базе данных заповедника.

Лин перенесла образец под мощный электронный микроскоп. На экране появилось увеличенное изображение почвенных бактерий. Но вместо хаотичного движения, типичного для микроорганизмов, бактерии двигались странным, упорядоченным образом.

– Коллективное поведение микроорганизмов, – пробормотала Лин, настраивая увеличение. – Формируют… структуры?

Она протянула руку к панели управления, увеличивая яркость лабораторного освещения. И в этот момент заметила, как тени от её пальцев создают на столе узор, похожий на тот, что они видели ночью. Лин отдернула руку, моргнув несколько раз.

"Оптическая иллюзия. Проекция подсознательных образов," – мысленно объяснила она себе.

Но чем дольше она изучала движение микроорганизмов, тем отчетливее становилось: бактерии выстраивались в спирали. Крошечные, микроскопические спирали, которые постепенно соединялись в более сложные структуры.

Лин потянулась к другому контейнеру, где хранился образец биолюминесцентного гриба. Поместив его в отдельную чашку Петри, она активировала спектральный анализатор.

– Образец B-24, биолюминесцентный организм, предположительно Mycena genus. Пиковая частота излучения…

Лин резко остановилась, глядя на показания прибора.

– Что? Это… невозможно.

Частота излучения гриба пульсировала четко на 7.83 Гц – та же частота, что они зафиксировали на поляне. Резонанс Шумана. Базовая частота электромагнитного поля Земли.

Лин подготовила серию новых чашек Петри, размещая в них разные образцы почвы. В некоторые она добавила питательную среду, способствующую быстрому размножению бактерий.

Через час результаты стали очевидны. В каждой чашке колонии бактерий выстраивались в определенные узоры. Не случайные скопления, а чёткие спиральные структуры, повторяющие фрагменты большого узора с поляны.

– Статистическая вероятность случайного формирования таких структур, – Лин пробежалась пальцами по планшету, вводя серию сложных формул, – один к десяти в двадцать третьей степени. Практически невозможно.

Она поднесла чашку Петри к глазам, наблюдая, как крошечные организмы продолжают своё движение. Их коллективное поведение напоминало танец – математически точный хаос, создающий порядок, который не должен был существовать в такой форме.

В углу экрана одного из микроскопов мелькнул символ ⋈. Лин нахмурилась и провела диагностику системы. Никаких сбоев не обнаружено.

"Требуется консультация," – решила она.

Мира шла по коридору, когда почувствовала странную вибрацию в нейроинтерфейсе. Устройство на её запястье начало слегка нагреваться, а на дисплее возник пульсирующий символ ⋈. Это не было случайностью – интерфейс словно звал её, указывая направление.

Следуя за этим неявным маяком, она оказалась у дверей лаборатории биомнемических исследований. Нейроинтерфейс на её запястье пульсировал теперь в такт с чем-то внутри комнаты.

Двери открылись, и Мира увидела Лин, склонившуюся над серией чашек Петри. Лин обернулась, и в её обычно спокойных глазах читалось возбуждение.

– Точно вычисленная аномалия! – выпалила Лин вместо приветствия. – Бактериальные колонии формируют неслучайные паттерны с вероятностью ошибки менее 0.001%!

Мира подошла ближе, активировав нейроинтерфейс: