Ему так не хватало веры в него близких людей. Мальчику хотелось услышать от отца, что он молодец и что у него все получится. Вера говорила ему так, и Арсению казалось в такие моменты, что он сможет свернуть горы. Но воодушевление и уверенность в собственных силах умирали под взглядом Вадима.

— Сними это проклятое кольцо. Как баба, честное слово. Саша прав, мать и бабка растят из тебя слюнявую девчонку, ещё и падкую на побрякушки. И твоя малахольная Вера в придачу. Общение с этой юродивой тоже не придаёт тебе мужество, знаешь ли.

Вадим произнёс свою недостойную тираду резким и неприятным тоном, о чем тотчас пожалел. Поникший Арсений снял с шеи веревку и словно уменьшился в размере. Он мог бы простить оскорбления, нанесённые ему лично, но только не Вере. Арсению нравилось считать себя ее верным рыцарем. Арсений с удивлением обнаружил, что впервые в жизни по-настоящему зол.

«Все-таки натянутые нервы — не повод вести себя как последнее дерьмо, — подумал Вадим. — Тем более в отношении собственного сына. Нужно обязательно извиниться перед Арсением».

— Пойду плавать.

Арсений разделся до плавок, Вадим с болью отметил, что у сына тряслись руки.

— Позови Сашу, — сказал Вадим.

Скоро сын успокоится и Вадим извинится.

Саша не приходил целую вечность. Вадим сходил с ума, поэтому, завидев Сашу, испытал несравнимую радость, которую последний отнюдь не разделил.

— Чего тебе надо? Я не буду здесь с тобой сидеть. Пошли в воду. — Вадим ощутил удовлетворение от Сашиного недовольного тона. Своего рода возмездие за Арсения.

— Я не плаваю на этом пляже. Ты знаешь почему.

— Ну, так иди отсюда, если ты такой мнительный. Зачем ты пришёл?

— Саш, мать сегодня подала голос. Она говорила такие странные вещи...

— Что она сказала?

— Она спросила забрала ли она уже его.

— Кто — она? Кого — его?

— Русалка. Кого, я не знаю.

— И?

— Ну... она так сказала. Мне кажется, это странно. Просто она молчала несколько дней.

— Она умом тронулась, а не онемела. Ты меня позвал, чтоб я разбирал ребусы сумасшедшей?

— Она ещё так странно смотрела в дверной проем...

— Все понятно. — Сашино лицо скривилось в гримасе. — Так и знал, что ты ни на что не годен. Короче, я сам буду к ней ходить. А ты можешь дальше трястись от каждого шороха. Тебя даже бабой назвать нельзя.

Саша плюнул на песок.

— Тебе лишь бы самоутвердиться за мой счёт. — Вадим пристыженно отвернулся. Теперь ему самому его страхи казались ребячеством. — С тобой вообще нельзя нормально поговорить.

— Вадик, ты уникальный человек. У тебя просто талант доводить меня до ручки. Прекрати на меня нарываться. Сиди здесь с телефоном. Хоть его посторожить ты сможешь? Или тоже нет?

— Посторожу, — огрызнулся Вадим. - И к матери я ходить продолжу. Просто так тебе рассказал. Ничего я не боюсь.

— Молодец. Сиди тут тихонечко и жди нас с Сенькой.

Саша опять ушёл, что-то бормоча сам с собой. Он считает Вадима ничтожеством. Поделом. Именно сегодня поделом.

Море успокаивало Вадима и уносило прочь его страхи. Как ловко море выбрасывает свои эмоции и тотчас забирает назад. Оно не даёт им овладеть собой, держит на контроле. Вадиму есть чему поучиться. Испугался, как маленький ребёнок, бреда сумасшедшей. Просто смешно. Ещё и черт дёрнул поделиться с Сашей, будто он способен понять. Выставил себя дураком. И не дурак ли взаправду?

Вадим положил голову на упавшие руки, сокрушаясь, что за жалкую жизнь он проживает. Эти думы доставили ноющее наслаждение, Вадиму даже показалось, что Саша с Арсением вернулись слишком быстро.

Арсений взял веревку с кольцом и опять надел на шею. На Вадима при этом он смотрел с вызовом и особенной гордостью обиженного ребёнка.