–

Да, я на рабочем месте, – ответил Мустафа и, пронзая его глазами, прибавил: – Но что тут делаешь ты?

Али медленно опустил голову и стал перед ним смиренно.

–

Отец, – начал он глухо, – я сегодня совершил большую глупость. Непростительную ошибку.

Мустафа с удивлением посмотрел на него и потребовал более подробно изъяснить ему суть дела! И тогда Али с неохотой рассказал ему всё, что доселе случилось на вечере.

Мустафу немного передёрнуло, и он нахмурил брови.

–

Кто этот юноша? – спросил он требовательным тоном.

Али в трёх словах описал отцу, что из себя представляет Аскер, и это не составила ему особого труда, так как его действительно можно было описать тремя фразами: вивен, брандахлыст и подлец.

Мустафа испустил тяжёлый вздох и выразил на лице своё разочарование дочерью. Быстро закрыв лавку, он вместе с сыном двинулся домой.

Хронометр часов остановился на цифре десять, когда Захра, гостившая у подруги, вернулась домой. Войдя в гостиную, она застала там Хабиба, и ей показалось странным то, как он, сидя на оттоманке, задумчиво смотрел в одну точку.

–

Что с тобой, Хабиб? – спросила она. – Где Али и Хадиджа?

Услышав голос матери, тот очнулся от дум и резко поднялся

на ноги. Захра была удивлена подобному поведению сына и хотела было проявить любопытство, как вдруг в передней с треском распахнулась дверь и в неё вошли Али с отцом. Захра, заметив хмурый взгляд мужа, немного встревожилась.

–

Что случилось? – спросила она осторожно.

Мустафа холодно взглянул на неё.

–

Где Хадиджа? – спросил он грозным тоном, что ещё сильней напугало Захру.

Она перекинула взгляд на Али, пытаясь выяснить у него, в чём дело, но тот стоял молча, с опущенными глазами на пол. Затем она повернулась к Хабибу, однако и он застенчиво опустив голову, выказывая своё смущение.

–

Ты не слышала меня, женщина? – закричал Мустафа, придав своему голосу вид приказания. – Где Хадиджа?

–

Я не знаю, где она, – с тревогой в сердце ответила Захра. – Я только пришла домой.

–

Отец, – обратился Хабиб, – она в своей комнате.

–

Ступай и приведи её сюда, – приказал жене Мустафа.

Не смея перечить ему, напуганная Захра поднялась на верхний этаж. Без стука войдя в комнату дочери, она застала её рыдающей на кровати. Сердце Захры защемила боль, когда она увидела свой цветочек в таком состоянии. Хадиджа плакала так сильно, что даже не заметила, как та вошла.

–

В чём причина твоих слёз, доченька? – аккуратно присев рядом, осторожно спросила Захра.

Услышав её голос, Хадиджа резко встала на кровати, и отёрла слёзы из глаз.

–

Успокойся, милая, – погладив её золотую головку, мягко молвила мать, – расскажи мне, что стряслось?

Почувствовав, что её слова найдут отголоски понимания в сердце матери, Хадиджа, бросившись в её объятия и вновь зарыдав, словно дитя малое, рассказала ей всё, что случилось на балу.

Захра была ошеломлена, скорей не поступком хулигана Аскера, а нежеланием поверить в то, что Али поднял на неё руку. С трудом успокоив дочь, Захра велела ей ничего не бояться, и что она сделает всё, чтобы отец понял и простил её.

Мать и дочь спустились вниз.

Увидев хмурый взгляд отца, Хадиджа съёжилась и машинально схватилась за руку матери. Она сжала её так сильно, что Захра смогла ощутить весь тот страх, что трепетал в ней, как трепещут осины на ветру. Она положила руку на хрупкое плечо дочери и прошептала ей на ушко:

–

Успокойся, милая. Я с тобой!

Проводив её вниз по лестнице, Захра приволокла её к Мустафе, а сама отошла в сторону не менее скованного Али. Хадиджа стояла напротив отца, дрожа как паралитик, не смея взглянуть ему в глаза.

–

Всем выйти! – произнёс повелительным тоном Мустафа, не отрывая своего сердитого взора от дочери. – Я хочу поговорить с ней наедине.