На звук грохота мигом сбежались Арен и несколько водителей и, заметив разбитый ящик и удивлённые лица ребят, они застыли в неловком замешательстве.

Повисла тяжёлая пауза.

–

Я же ведь велел вам быть осторожными! – попытавшись изобразить на лице безразличие, недовольно закричал Арен, с целью устремить внимание парней на себя. Но Али поднял на него и стоявших рядом с ним людей такой острый и холодный взгляд, что те невольно отпрянули на шаг.

–

Что это? – немного придушенным голосом, указывая на оружие, скорей не удивлённо, а довольно требовательно спросил он, и от решительного его тона и пламени в глазах Арен и компания были так впечатлены, что они на секунду позабыли о том, что перед ними стоит школьник.

–

Это оружие, – будто под давлением какого-то невиданного страха или гипноза, принялся объяснять Арен, – для военной части города. Гипс же служит для его сохранности от повреждений при транспортировке.

–

Тогда почему на машинах написано Чечня? – бросая на него недоверчивый взгляд, спросил Али, у которого багровость лица приняла сероватый оттенок.

Ноздри орлиного носа Арена нервозно раздувались, и он скроил невероятно постную рожу.

–

Эти машины, – недовольный тем, что его слова поставил под сомнение какой-то школьник, со сдержанной яростью фыркнул он, – подарены нам нашими друзьями из Чеченской республики. Надпись просто забыли стереть.

Водитель, который стоял рядом с Ареном, совершил короткий шаг в сторону парней и, подавив своё самолюбие, что им устроила допрос какая-то мелюзга, сказал:

–

Это так. Мы сами пригнали их из соседней республики. Пусть они и списаны, но намного надёжнее старых развалюх колхоза.

Малик и Хабиб по наитию своей юношеской наивности хоть и не сразу, но всё же поверили их словам. Один лишь Али оставался всё таким же бесстрастным в лице. Эти слова для него не были закреплены аподиктическим доводом, и ясно уловив с какой эмфазой они были выражены, он посчитал их чехардой, которую рассказывают глупцам и детям. Весь его вид дышал сомнениями, а все фибры сердца трепещали подозрениями.

«А ты, мальчик, действительно не глуп!» – сострил про себя Арен, ну а вслух произнёс:

–

Ты же мне веришь, не так ли, Али?

Али молча воззрился на него, как это делает человек, утвердивший себя во всей белиберде услышанных оправданий.

–

Верю! – после недолгого молчания ответил он, осознавая, что этот ответ лишь пустой звук, антимония для них обеих.

Арен прищурил на него свои лисьи глаза и молча, многозначно кивнул головой. Он всё понял!

В этот день жалование своё ребята не получили. Арен обещал рассчитаться с ними после ревизии склада, и это было странно… Ведь до сегодняшнего дня оплата шла сразу после завершения работы. Но, не став задавать лишних вопросов, юные трудяги решили пойти домой, и в тот момент, когда Али подошёл к выходу, он напоследок обернулся на своего начальника. Тот, скрестив на груди свои тощие и лохматые руки, смотрел ему вслед, при этом что-то с недовольным видом бормоча себе под нос. Его бегающие глаза вызвали у Али неприятные чувства, и, недолго обменявшись с ним дуэлью холодных взглядов, он хлопнул за собой массивную дверь.

Погружённые в разные думы, парни шагали по мокрой мостовой, вдыхая холодный воздух. Истекший день был мрачно непонятен и полон зловещих намёков. Их тела изнывали в кре- патуре, но, не придавая этому значения, они втихомолку размышляли о том, что произошло на складе несколько часов назад. В душе каждого из них всё же осел осадок сомнений, холод и необъяснимое чувство страха теребили им сердца. И с этими мыслями они так и разошлись по домам.