– Я не болтала, Менну, – возразила Исида мягко. – Я слушала, как Лаэль объяснял, почему жрецы Хеприона (Нан) носят такие смешные головные уборы. Потому что под ними прячут свои лысины! – Она снова засмеялась, и звук был похож на звон маленьких колокольчиков.

– Не лысины, Исида, – поправил ее Лаэль с преувеличенным терпением. – Истощенные мозги от постоянного высчитывания, сколько зерна можно урвать у купцов под видом «дара Горнилу». А шляпы… ну, чтобы вороны не приняли их головы за голые скалы и не устроили там гнездо. – Он метнул глиняную фигурку солдатика в воображаемую ворону на крыше. Фигурка звонко стукнулась о камень и покатилась.

– Лаэль! – воскликнула Исида, притворно шокированная, но глаза ее смеялись. – Ты же так навлечешь гнев самого Горнила! Инженеры услышат твои богохульства!

Лаэль презрительно фыркнул:

– Пусть слышат. Может, хоть один из них, Инженер… скажем, Энергичности, спустится сюда и заставит этих толстозадых жрецов бегать вокруг храма для бодрости духа. А то все на рикшах разъезжают, как священные курицы.

Менну, наконец сделав ход (неудачный, судя по его хмурому виду), поднял голову:

– Говоришь, как будто видел их, этих Инженеров. Отец говорит, их лики настолько прекрасны, что смертный сойдет с ума от одного взгляда. А голоса… как музыка амфор.

– Твой отец, Менну, – отчеканил Лаэль, садясь прямо, – слишком много времени проводит, переписывая хвалебные гимны этим самым жрецам. Их лики, скорее, жирны от пирогов, которые им подносят. Что насчёт голосов, так что они наверняка похожи на блеяние довольного барана. – Он встал, потянулся. – Я вот видел нечто прекрасное сегодня. Статую сфинкса, которую везли из каменоломни для нового храма. Вот сила! Вот величие! Не то, что эти выдуманные мастера в небесной кузнице.

Исида вытерла мокрую руку о подол платья:

– Но ведь Горнило дает нам все, Лаэль! Солнце, которое греет… дожди, которые орошают поля… даже гончарный круг моего отца, говорят, изобретение Инженера Совершенства!

Лаэль подошел к бассейну, наклонился и брызнул водой в сторону Исиды. Та вскрикнула и отпрянула, смеясь.

– Дожди это все облака, Исида. Солнце – раскаленный диск в небе. Гончарный круг?.. Его изобрел какой-то смышленый ремесленник тысячу лет назад, а жрецы приписали заслугу Нану, чтобы люди несли им лучшую посуду «в благодарность». – Он выпрямился, его глаза горели знакомым огнем амбиций. – Настоящее совершенство создается здесь, на земле. Умом и руками. Как та статуя сфинкса. Как… как то, что построю я.

Менну бросил глиняную фишку на доску в знак поражения:

– Опять за свое. Царство Лаэля. С престолом в Горниле. Лаэль Первый, Повелитель Инженеров и Солнца. – Он сказал это без злобы, скорее с привычной снисходительностью. – И кем мы тогда будем? Твоими верховными жрецами? Или… ну, скажем, главными поставщиками фиников для твоего небесного стола?

– Ты, Менну, – ухмыльнулся Лаэль, – будешь моим главным архивариусом. Будешь записывать все мои великие указы золотыми чернилами на папирусе из лепестков лотоса. А Исида… – он повернулся к девушке, которая смотрела на него, затаив дыхание, – …Исида будет обжигать для моего дворца амфоры. Самые красивые. С изображением… ну, скажем, моего триумфального восхождения в Горнило на колеснице, запряженной огненными конями.

Исида покраснела, опустив глаза:

– Я… я постараюсь, Лаэль.

– Огонь из Горнила, наверное, пригодится для обжига, – проворчал Менну, собирая фигурки. – Если, конечно, Инженер Энергичности разрешит им поделиться.

Лаэль собирался парировать, но их разговор прервал резкий крик чайки, пролетавшей над двором. Тень большой птицы мелькнула на нагретых плитах. Лаэль взглянул вверх, на багровеющее небо. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая белые стены в кровавые тона.