Маленький белый дом, построенный среди высоких эвкалиптов, радовал глаз, но Тиму тем не менее показалось, что дом этот изготовился для ведения боевых действий, более напоминая бункер. А не бунгало.

Он припарковал свой «Форд Эксплорер» на другой стороне улицы, в четырех домах севернее участка Линды Пейкуэтт, совсем у другого, куда более знакомого ему дома.

Тремя годами раньше он возглавлял бригаду каменщиков, которая строила этот дом.

К крыльцу вела дорожка из плит известняка, лежащих между двумя рядами гранитных квадратных брусков со стороной в три дюйма. Тим находил такое сочетание некрасивым, но в точности сделал все, что от него требовалось.

Владельцы особняков стоимостью в три миллиона долларов редко обращаются к каменщикам за советом по части дизайна своего участка. Архитекторы не обращаются никогда.

Тим нажал кнопку звонка, постоял, прислушиваясь к шуршанию пальмовых крон.

С берега дул легкий ветерок, скорее даже намек на ветерок. Теплая летняя ночь дышала неглубоко, совсем как пациент под наркозом, дожидающийся хирурга.

На крыльце зажегся свет, открылась дверь, Макс Джейбовски воскликнул:

– Тимоти, старина! Какой сюрприз! – Если бы душу можно было взвесить и обмерить, Макс точно оказался бы больше своего дома. – Заходи, заходи!

– Не хочу быть незваным гостем.

– Ерунда, как ты можешь быть незваным гостем в доме, который построил?

Хлопнув Тима по плечу, Макс каким-то чудом, не иначе с помощью телепортации, буквально перенес его с крыльца в прихожую.

– Я отниму у вас только минутку, сэр.

– Принести пива? Чего-то еще?

– Нет, благодарю, ничего не нужно. Я насчет одной вашей соседки.

– Я знаю всех соседей. И в этом квартале, и в следующем. Я – президент нашей группы «Сторож соседнего дома»[5].

Тим на это и рассчитывал.

– Кофе? У меня машина, которая варит его мгновенно, от капучино до черного.

– Нет, честное слово, но я вам очень признателен, сэр. Она живет в номере четырнадцать – двадцать пять, в бунгало под эвкалиптами.

– Линда Пейкуэтт. Не знал, что она собирается строиться. Женщина серьезная. Думаю, работать у нее тебе понравится.

– Вы знаете ее мужа? Чем он занимается?

– Она не замужем. Живет одна.

– То есть разведена?

– Этого я не знаю. Она собирается строить новый дом или перестраивать старый?

– Строительство тут ни при чем. Дело личное. Я надеялся, что вы замолвите ей за меня словечко. Скажете, что я – нормальный парень.

Кустистые брови поднялись, губы разошлись в радостной улыбке.

– Мне много чего приходилось делать, но вот свахой я еще не был.

Хотя Тим предполагал такое толкование своих вопросов, он тем не менее удивился: давно ни с кем не встречался и считал, что лишился особого блеска глаз и перестал источать феромоны, отчего никто и никогда не мог принять его за человека, который еще не вышел из этой игры.

– Нет, нет. Речь о другом.

– Она красивая, – уточнил Макс.

– Честное слово, о другом. Я ее не знаю, она меня не знает, но у нас есть… общий знакомый. Я получил о нем кое-какие новости. Думаю, ей будет интересно их узнать.

Улыбка поблекла, но лишь чуть-чуть. Максу не хотелось выходить из образа свахи.

«Все видели слишком много фильмов, – подумал Тим. – Вот и верят, что каждому человеку с добрым сердцем суждено встретить не менее хорошего человека. Благодаря фильмам и многому другому, не менее невероятному, а иногда такое опасно».

– Новости неважные. Очень даже печальные, – добавил он.

– Насчет вашего общего знакомого?

– Да, у него проблемы со здоровьем.

Последнее Тим не полагал ложью. Парашютист не мог пожаловаться на физическое здоровье, но вот психическое вызывало опасения. А уж моральное демонстрировало все симптомы серьезного заболевания.