« — Девственница? Солги...»

Губы пересыхают так, что страшно облизнуть, чтобы не лопнула кожа. Забродин сверлит меня ненавидящим взглядом, неужели тоже узнал? Сдавленно вырывается нервный смешок, ладошки вспотели, и я еложу ими по гладкой стене, а между ног предательски вспыхивает огонь.

« — Удовольствие, детка, часто граничит с болью.»

« — Хочешь, чтобы я тебя трахнул или бил?»

В эти тянущиеся, как вязкая масса шоколада, секунды, я остро чувствую, что он хочет меня ударить. Избить до полусмерти, растоптать, уничтожить. Чем же я так вызвала его ненависть? Может, он испугался, что я расскажу его жене о том, что он со мной сделал? Невыносимо смотреть в эти страшные, налитые кровью, глаза. Сейчас они уже не безмятежного серого оттенка, а похожи на мокрую сталь. Опасные глаза, обещающие мучения.

Боже, да ведь, и правда, уничтожит, посмей я раскрыть рот о пагубных развлечениях при его тихоне жене! И теперь я осознаю, что именно заставило его так бурно отреагировать на мое появление. Какая нелепая и ужасная истина — мэр города, оказывается, извращенец, предпочитающий грязные игры в постели. Очень сомневаюсь, что Юлия принимает участие в отвратительных забавах супруга.

— Какая еще работа? — не слишком дружелюбно осведомляется Денис, резко запустив пятерню в густые темные волосы, постриженные канадкой.

— Юлия Анатольевна искала учительницу музыки для вашей дочери. — в горло будто насыпали стекла, и я мучительно кашляю. — моя подруга посоветовала мне попытать удачу.

Он недоверчиво взирает на меня. Сканирует лицо, наверное, красное от ужаса и смущения, медленно передвигает взгляд ниже, на мою неровно вздымающуюся грудь, и мне хочется незамедлительно исчезнуть.

— Так ты — педагог, что ли? — говорит это так, словно выплевывает, и пристально разглядывает мои ноги.

И в этом простом вопросе неприкрытое презрение, которое я примеряю на себя. Бежать отсюда, немедленно бежать, я больше не в силах выдерживать напряжение. Какая работа, я не смогу находиться в этом доме, как и не смею поднять глаза на Забродина. Меня всё равно не возьмут, он этого не допустит, я же прямая угроза его репутации и семейного счастья. А Юля, знает ли она о тайном пристрастии её мужа?

— Вы уже познакомились? — бесшумно вплывает в кухню Юлия, с повышенной веселостью повернувшись в сторону Дениса. — отправила за Полиной Степана. Занятия уже закончились.

— Извините… — встреваю я, поражаясь собственной смелости, и заламываю руки, старательно избегая смотреть на мужчину. — я пойду. Спасибо, что согласились принять меня, Юлия Анатольевна.

Она удивленно хмурит брови. Я явно тут лишняя, у них свои проблемы, и мне не хочется в них вникать. Но уйти мне не дают, на плечо ложится рука Дениса, властно удерживая на месте, и голос его меняется, становится уверенным, повелительным:

— Юля, прикажи приготовить для девушки комнату. Ты уже сказала ей, что мы берём её на работу?

У меня отвисает челюсть. Нет-нет, пожалуйста, я просто хочу уйти. Он даже имени моего не спросил, ему это неинтересно. Что он задумал? Собирается контролировать каждый мой шаг и, в случае неосторожного слова, до смерти исхлестать одной из тех плеток? Почему-то при мысли об орудиях пытки ( наслаждения ) мое тело странно полыхает огнем, а между бедер растекается болезненно — сладкая нега.

Беспомощно гляжу поочередно на него и на Юлию, и она лучезарно улыбается.

— Да. Мы обо всём договорились.

— Отлично. — бросает он, направляясь к двери. — постараюсь быть дома к девяти. Кстати…

Забродин оборачивается, поймав меня в плен взглядом.

— Сегодня Новый Год. Вы отпразднуете с нами или у Вас есть семья?