Мне всего пять лет, подобные вещи не откладываются в памяти, но мозг фиксирует каждую деталь: перекошенное лицо матери, аромат ландыша, заполняющий легкие. Я ненавижу его, но хотя в этом нет смысла — мама всегда пахнет по-разному.

Многочисленные кольца оставляют глубокие царапины на щеке, и теплая кровь стекает на шею. Поджимаю губы, несмотря на то что меня разрывает от рыданий, я все равно молчу. Все из-за боли, ведь я разбил колени, когда упал на скользкой лестнице.

Злобная тетка в переднике вечно натирает ее вонючей тряпкой. У нее мерзкая коричневая бородавка над губой, морщинистые руки и кривой нос. Она всегда шипит, едва завидев меня, и скалится, стоит пару раз попрыгать по ступеням.

Грымза специально так сделала, чтобы я упал.

Мама кричит.

Ее трясет, а лицо покрывается пятнами. Мне хочется зажать уши, сжаться в комок и спрятаться в темном чулане. Я знаю, что произойдет после приступа. Придет дедушка и накажет меня, ведь я опять довел мамочку.

***

Смаргиваю липкую паутину воспоминаний.

— Не запарывайся с ней, Тим. У нас есть более перспективные ребята, чем шобла из Зажопинска, — Тупой мажор! Я из Красноярска, вообще-то! — летит в спину яростный вопль.

— Хоть из Бобруйска. Один черт провинция, — отвечаю равнодушно, затем сую руки в карманы джинсов и выхожу из комнаты.

Впереди мелькают унылые больничные цвета: голубой и мятный. Практически в любой клинике встречается подобное сочетание наряду с широкими стендами на половину стены, где обрисованы симптомы и последствия многих заболеваний.

Такие же висят и здесь. Жизнеутверждающие плакаты с кошмарными картинками — то, что происходит с телом человека при употреблении наркотических и алкогольных веществ. На них люди, страдающие анорексией, а с ней и сопутствующими заболеваниями. Впалые глаза, потухший, стеклянный взор, который направлен прямо в душу.

Я никогда не употреблял героин или любой другой химический наркотик, но плотно сидел на психотропных. Каждый приступ паники, психоз сопровождался немедленной тягой съесть горсть-другую таблеток из волшебной упаковки.

Она говорила, что это делает меня нормальным. Клялась, что все будет хорошо.

Ты довольна, дрянь?

Теперь я не сплю, потому что каждую ночь возвращаюсь в один и тот же сон. По словам психотерапевта, это последствия пережитой травмы. Знать бы еще какой, ведь у меня их тысяча и одна.

Надеюсь, ты горишь в аду, Лена. Вместе со всей нашей семьей. Но котел для тебя мал, я бы выделил целый круг с чередой непрерывных страданий. Взял бы цепь и самолично выстегал до кровавых ошметков.

Ненавижу тебя, ненавижу их.

Кулак врезается в пластик. Боли почти не чувствую, но след крови на поверхности между трещин приносит облегчение. Еще раз и снова. Смартфон бренчит привычным писком, напоминая о пришедшем сообщении.

Зачем я включил уведомления? Лучше исправить это упущение.

СтариКАКАшка: Завтра в галерее состоится благотворительная акция. Помнишь?

Нет, и мне как-то все равно. Веселить кучку вшивых сироток из приюта? Делать больше нечего, как их каракули выдавать за живопись. Если ты нарисовал зеленый шарик с фиолетовыми ушами, это еще не делает его бегемотом.

СтариКАКАшка: Я знаю, ты прочитал предыдущее сообщение.

Рома Сташенко доконает нытьем даже мертвого. Меня он любит доводить особенно. Следом за прошлыми двумя сообщениями еще пять новых.

СтариКАКАшка: Тебе все равно не спрятаться.

СтариКАКАшка: Хватит играть в ребенка!

СтариКАКАшка: Ты был у Григория на сеансе? Имей в виду, я проверю.

СтариКАКАшка: Никита, тебе двенадцать? И смени это идиотское прозвище в контактах!

Показываю экрану средний палец и, отключив телефон, двигаюсь к выходу. Пинком открываю дверь и с тоской смотрю на угасающее оранжевое солнце. Весь день насмарку из-за парочки дур. Еще собака…