Что-то, Никита, ты ударился в философию.

Машина с визгом газует, и девчонка, цепляющаяся за стекло, едва пропахивает носом асфальт. На спидометре тридцать километров, но с больной ногой она трусцой бежит за мной несколько метров. Больше на автомате, чем специально, но я все равно оглядываюсь на нее и вижу щенка у нее на руках.

Вокруг меня вновь покой и безмятежность, позвоночник подпирает удобная спинка, и я с удовольствием выкидываю щенячий взор с разочарованным личиком сумасшедшей девчонки из головы. Дома меня ждет горячий душ и теплый ужин из ресторана перед ночной сменой.

Какая она по счету? Пятая?

Начальник нервно косится каждый раз, потому что желает узнать секрет моей работоспособности.

На автомате, будто в полусне, разворачиваюсь. Клаксоны, вопли водителей машин, которым я перегородил дорогу и нарушил все возможные правила: штрафы наше все. Не знаю, что двигает мною.

Последний угасающий лучик надежды?

Все-таки отсутствие нормального сна убивает серые клетки, потому что я не понимаю, зачем останавливаюсь возле медленно бредущей дуры с собакой на руках. Ее глаза вспыхивают, а меня едва не выворачивает на панель.

Опускаю стекло и подаюсь к ней.

— Эй ты.

Блажена вздрагивает, щенок опять скулит. Морщу нос, стоит ей подойти, и тянусь к бардачку.

— Я знала, что ты хороший человек! — выдыхает, прежде чем я успеваю сунуть ей деньги, и забирается в салон. — Видишь, Маркиз, он хороший. Правда, ужасный хам, нельзя так. Да? — обращается к псу с широкой улыбкой.

Указать бы точное направление, куда ей следует отправиться с определением моей личности, но меня отвлекает смартфон в кармане. Недовольно кидаю деньги обратно, разблокирую экран и открываю полученное сообщение.

Тим: Она опять сорвалась. Приедешь?

— Слушай, недалекая, мне надо…

Хлопает дверца, и мой взгляд видит перед собой только грязного щенка. Он смотрит все так же преданно: «Честное собачье, к афере лапы не прикладывал».

— Выкину из машины, если украла деньги, — кривлюсь, пока разглядываю блохастую псину и сую руку в открытый бардачок.

Наверняка стащила.

Не ради собаки же она сюда забралась?

Но когда пальцы нащупывают лежащие поверх пачки сигарет купюры, тяжело вздыхаю и мрачно закатываю глаза.

— Съезжу по делам, потом отвезу тебя в приют, — выплескиваю раздражение на завилявшего хвостом щенка.

Машина вновь трогается с места. Плевать. Никакого желания бегать за девчонкой по городу.

— Понял? Я не возьму тебя.

— Гав!

2. Глава 2

Бесконечная тяга людей к страданиям, как правило, основная причина их внешних и внутренних конфликтов.

Вот и сейчас передо мной пример типичной проблемы из «ничего». Просто растряска кислорода на молекулы ради желания получить определенную долю внимания.

Маша устала бороться. Маша жаждет страдать.

— Почему я должна выполнять эти тупые задания?! — визжит на всю комнату и чуть ли не с корнем вырывает остатки пережженных волос. Пакли цвета соломы торчат в разные стороны, обрамляют худое болезненное лицо.

Маше исполнилось двадцать два года, и героин она впервые попробовала на одной из студенческих вечеринок. Хорошая девочка, прекрасная дочь, чья жизнь прошла в мечтах о светлом «завтра» с томиком Гюго подмышкой — теперь она пародия на некогда пышущую здоровьем девушку.

У нее сбоит иммунная система, имеются проблемы с желудком, а количество аллергенных продуктов превышает допустимую норму.

— Это один из этапов терапии, Маш. Ты прекрасно знала, на что шла, когда записывалась на реабилитацию.

Наш куратор, Тимур, в отчаянии проводит ладонью по короткому ежику и устало потирает левый висок. Вытатуированный дракон скукоживается, но, похоже, легкий массаж не приносит.