Ястреб скучающим взглядом огляделся и продолжил:

– Если это кабинет главы дома, то впечатления он не производит.

К моим щекам прилила кровь.

– Объяснись!

– Одни книги на полках, – спокойно ответил он. – Вы явно умная, начитанная женщина, госпожа ун-Суана, но с деньгами у вас плохо. Слуг – раз-два и обчелся, ни паланкинами, ни тем более северными каретами не пользуетесь, предпочитая изнывать под солнцем. У дома вид богатый, но только внешне, как будто он знавал лучшие времена, причем сравнительно недавно. Я бы предположил, что кто-то позарился на ваше состояние, но вряд ли оно могло кого-то заинтересовать. Так в чем дело? От кого я должен вас защищать?

Я откинулась на спинку кресла. Слава Чете и святой семерке! Наконец-то хоть что-то, похожее на деловой разговор, а не на попытки склеить портовую шлюху.

– Тебе известен человек по имени ун-Фатих из дома Беналет?

– Впервые слышу, – признался Ястреб. – В Хелгайе я всего две недели – ровно столько, сколько на невольничьем рынке. Пока ходил в море, с аристократами отсюда дел почти не имел, промышлял севернее.

– Тогда тебе придется выслушать достаточно длинную историю о земельных тяжбах.

Он вновь пожал плечами и так дернул за ошейник, будто еще не успел к нему привыкнуть.

– Весь внимание, если без этого никак.

– Когда-то давно земля под поместьем и роща, которую видно из окон, принадлежали дому Беналет. Однако в городе случился мятеж, дом Беналет принял не ту сторону, и эмир Хелгайи передал эти владения своим любимцам – дому Малих. Предкам моего мужа.

– Ага, начинаю понимать, – кивнул раб. – Прошло время, прегрешения Беналетов забылись, и их потомок решил вернуть то, что, по его мнению, принадлежит ему.

– Абсолютно верно, – вздохнула я. – Как ты наверняка уже понял, ун-Фатих и есть тот потомок. Мой супруг, да светит ему солнце за Гранью, был жестким человеком с крепкой хваткой. Пока он был жив, ун-Фатих не наглел. Да и денег на выкуп у него, насколько мне известно, не было. Но как только с мужем случилось несчастье, из-за которого он преждевременно погиб, а я осталась единственной наследницей, дом Беналет увидел в этом прекрасную возможность.

– То есть он был повинен в гибели вашего мужа? – перебил Ястреб.

– Нет. К этой смерти он отношения не имел. В этом я уверена, – твердо ответила я.

Раб прищурился, но ничего не сказал. Я спокойно выдержала его взгляд.

– И не надо на меня так смотреть. Мужа я со свету не сживала.

Хотя стоило бы, наверное. При одном воспоминании о нем по коже начинали бегать неприятные мурашки. Я поежилась и продолжила рассказ:

– Ун-Фатих выдержал ровно семь дней, обязательных для траура, и на восьмой явился меня обихаживать, как бы между прочим поинтересовавшись, не собираюсь ли я продавать землю. Я отказалась. Он подождал сорок дней – полный срок траура – и явился снова. На сей раз с четким предложением выйти за него замуж.

– И что же заставило тебя… вас отказаться? – снова оговорился Ястреб, усмехаясь.

– Ун-Фатих три раза вдовец.

– Хм. Поразительное невезение.

Пришел мой черед усмехнуться.

– Или везение, как посмотреть. Ведь имущество жен переходит к нему, и можно жениться снова. Я и свой независимый статус люблю, но жизнь – еще больше. Ун-Фатих весь прошедший год ставил мне палки в колеса. К сожалению, такой хватки, как у мужа, у меня нет, да и не все хотят вести дела с женщиной во главе аристократического рода. Женщины, как известно, слабы, доверия им нет. Я сдаю землю за городом, но прибыли это почти не приносит. Недавно пришлось продать рощу, – я не стала говорить, что испытала удовольствие, отдавая ее конкуренту ун-Фатиха. – Это помогло мне продержаться. Однако ун-Фатих явно устал ждать и хочет получить все прямо сейчас.