– Имеется в виду виртуальная папка, – пояснил Юдин. – Компьютерный файл. Потому что Лиза Колтова – гениальный программист, геймер, хакер, гик. Остроумная, резкая, гневливая, вспыльчивая, – он сморщился, – но в отделе компьютерной безопасности на нее молятся. Потому что бороздит офшорные счета на любых островах, инкогнито добавляется в чаты извращенцев со снафф-видео, когда пропадают дети, входит в даркнет как к себе домой. Многие думают, что она сама маньяк.

– Психологи говорят, что компьютерные игры снижают агрессию, – пробурчал Крячко, и Гуров сдержанно улыбнулся, вспомнив, сколько вражеских танков его напарник успевал подбить в обеденный перерыв.

– Не у всех, – поджал губы Юдин. – Вон там, за столом в углу, Глеб Озеркин. Официантку достает, кретин!

– Знакомая фамилия, – Гуров задумался.

Он сын известной детской писательницы Ольги Озеркиной, – Юдин грустно уставился в тарелку с копченым судаком. – У нее был дом в селе Пристанное в двадцати минутах езды от города. Она жила там с конца мая по октябрь с семьей и привозила богемных приятелей на «православный ретрит». Ходила к батюшке из местного храма, регулярно поддерживая крупными пожертвованиями в валюте во всех смыслах дорогого духовника.

– История стара, как мир. Богема отмаливает грехи. А криминал-то в чем?

Гуров начал думать, что Юдин просто расстроен из-за того, что не может добиться внимания Береговых. Ни одной, ни второй сестры.

– Деревенские прозвали «друга всех детей» Салтычихой.

– Однако, – хрустнул соленым огурцом Крячко.

– За жестокое обращение с детьми и животными, – кивнул Юдин. – Утром она посещала исповедь. Днем полола лебеду в церковном сквере (батюшка был щедр на послушания для богатых покровителей). А вечером отправлялась домой. Детей и собаку со щенками бить. Скулеж и плач на весь двор. Дочь на себя руки наложила после школы. А Глеб как раз закончил следственно-криминалистический факультет юридической академии и родную мать за доведение до самоубийства посадил. Даже у Малахова выступил. Сейчас берется за тяжелые семейные истории: убийства за наследство, месть рогоносцев, склоки сиблингов, инцест. Консультирует киношников. Сценаристов сериала «ДНК», например.

– Это где у героя инициалы такие, потому что он Дмитрий Николаевич Карин? – хмыкнул Гуров.

Все молодые коллеги в их с Крячко отделе дружно ждали второй сезон этого мини-сериала. Мария тоже хвалила его. Снимавшаяся в нем актриса даже консультировалась с ней, каково это – жить с сыщиком, который, расследуя убийства, совершенные супругами или родственниками жертвы, разуверился в браке и избегает создания семьи.

– Он самый. Наши, кстати, без труда узнают в герое Назарова. Он на гонорары консультанта построил себе дом на нашей Рублевке, в селе Усть-Курдюме. Принципиально живет один. Женщин презирает как класс. Сотрудницы всех отделов на него по очереди жалобы начальству писали. Папка – единственное исключение.

– Взаимный абьюз? – понимающе кивнул Гуров.

– Они на месте преступления подрались.

– Приятные все люди, ничего не скажешь! – проворчал Крячко. – А почему их так мало? Конференц-зал позволяет обучить больше людей.

– Это решение Штолина. Он считает, что усвоение знаний в маленьких группах более эффективно, поэтому нужно тщательнее выбирать слушателей конкретного курса. Чтобы они были из разных мест и специализировались на разных типах преступлений. Штолин сам подбирает каждую группу. Обычно все же человек по десять. Но этот состав, по его мнению, самый сильный.

– Тогда зачем их чему-то учить?

Гуров все больше убеждался в мысли, что старик зачем-то вызвал в Саратов специалистов по поиску серийников из Москвы.