База, склад и рабочий посёлок участка строительства располагались в пяти километрах от туркестанского города Мургаб, по другую сторону железной дороги, почти на берегу оросительного канала. Из окна блока, в котором жил Гай, была видна полоска жёлтой воды. Гай въехал на территорию городка через автоматический шлагбаум. Номер его машины был внесён в базу, и поэтому пропуск у него не требовали. Несколько десятков одно -, двух-, и трёхэтажных модульных зданий ровными рядами стояли в степи, обнесённые забором. Вся территория напоминала Гаю древнеримский легионерский лагерь в варварской стране. Будки с круглосуточной охраной усиливали это впечатление. Человек без пропуска не мог проникнуть на территорию городка, охрана могла применять оружие, и Гай знал, что это совсем не травматические или газовые пистолеты. Гай поставил машину в тени навеса и несколько секунд посидел просто так, готовясь к рывку в пекло. Площадка перед зданием главного офиса была пуста, ветер чуть трепал флаги на шести флагштоках. Гай выбрался из машины, сразу ощутив подошвами кед жар бетонных плит.

Он захлопнул дверь машины, и этот звук прозвучал в тишине, как выстрел. Гай знал, что в офисе не будет никого, у всех сиеста, все сидят по своим комнатам, подчиняясь правилам распорядка, хотя здесь никто не работал на открытом воздухе. Гаю было приятнее работать в офисе за столом, чем вылёживать бока в комнате на кровати. У двери намело маленький барханчик песка, сколько дворники ни мели плиты, ни обливали их водой, песок был вездесущ и неостановим, как само время. Он и был самим временем, заносил оазисы и целые города. Гай открыл дверь и по лестнице поднялся второй этаж. Управление проектами занимало большую комнату, только у руководителя контракта и руководителя проекта были отдельные маленькие кабинеты. Повсюду кондиционированная прохлада, и та часть ног, которая не была защищена шортами, покрылась гусиной кожей. Его стол был в дальнем конце, у окна, но из этого окна он мог видеть только кусочек склада. Гай сел за стол и открыл ноутбук. Столешница была завалена альбомами с чертежами, бланками заявок, актами сдачи-приёмки и прочим бумажным мусором. Коленко прислал новый график производства работ по двум газораспределительным станциям на одной из строящихся веток газопровода. Сроки производства работ смещались на два месяца из-за того, что туркестанцы запаздывали с инфраструктурой, не успели вовремя построить дорогу и подвести линию электропередач.

Гай пролистывал на экране графики поставки оборудования, отмечая в графах те позиции, которые понадобятся в ближайшие три месяца. Скукотища. Здесь его держала только зарплата и полное нежелание возвращаться в Минск, пока вся история с Кирой не сотрётся из памяти. Хорошо, что хоть не набил тату с её именем, была у него такая дурацкая мысль. Он лениво просмотрел новостные сайты, почитал, что делается на родине. Как всегда, Лукашенко был в ударе, занимался истинно президентским делом, устраивал разносы своим министрам за каких-то обосранных коров. Фото коровы прилагалось. Когда же это закончится, думал Гай лениво. Это ещё одна причина не возвращаться домой. Там были лишь апатия, стагнация экономики и руководящий всем невежественный и жестокий председатель совхоза. В Туркестане, кстати, президент тоже творил какую-то дичь, но местные говорили, что, по сравнению с прошлым главой государства, придушенным во сне, новый является образцом здравомыслия.

Гай реально замёрз, сидя за столом. Он поискал пульт от кондиционера и нашёл его под ворохом бумаг у своего соседа Саши, который отвечал за все сантехнические и вентиляционные работы. Наверное, поэтому пульт и лежал у него на столе. Гай прибавил несколько градусов температуры. За стеной кто-то громко кашлянул. В отделе инженерного обеспечения был кто-то живой. Гай проверил состояние своего счёта. За двадцать месяцев он скопил больше тридцати пяти тысяч евро. Ещё пара лет здесь, и он сможет купить квартиру практически в любом месте, где захочет. Он подумает об этом после, решил Гай. Скоро ему предложат очередной годичный контракт, и он его подпишет. Зарплата должна вырасти на пять процентов, а если он как следует поупирается, то сможет выбить и десятипроцентную прибавку. Станиславович советовал ему быть с итальянцами пожёстче, потому что им не удастся быстро найти адекватного специалиста на его место.