– Если что, я считаю, что ты правильно поступил, когда помог тому мальчику, – сказала она. – Ты молодец.

– А как по-другому?

– Он же все-таки вор.

– Я тогда не знал, что он вор.

– А если бы знал?

– Все равно. Значит, Близнецы посчитали, что святые останки ему нужнее, чем нам.

– И все-таки ты разиня, – вздохнула Стефания. – Как тебе управлять делами Дуло, когда папы не станет?

– Надеюсь, что этого никогда не случится.

– Со всеми случится.

– Как скажешь, сестра.

Стефан явно утомился обществом сестры, его взгляд метнулся к столу, к открытой книге. Стефания вспомнила, что приползла по узкому, душному проходу, только чтобы поддержать этого несчастного маленького анахорета в его изгнании, и едва не рассмеялась: ему явно было уютнее в обществе житий Близнецов, чем с ней. Ну что за скука!

– Смотри, – сказала она, – Смотри, что я принесла. Помнишь?

Она достала из кармана своей накидки деревянную раскрашенную куклу с висящими нитями, прикрепленными к небольшой крестовине. Потрясла ею, и у болванчика смешно затрепыхались конечности и голова с ярко намалеванными глазами.

– Ого! – глаза Стефана загорелись. – Это же Кукольный Лорд! Где ты его взяла?

– Выменяла на рынке.

– Рынке? Ты одна туда ходила?

Стефания не поняла, чего было больше в выражении лица ее брата: восторга или упрека, поэтому уклонилась от ответа.

– Помнишь, как мы были на ярмарке в прошлом году? Во время Фестиваля? Тебе тогда понравилось кукольное выступление.

– Кукольный город! Да, но… Завтра мне запрещено быть на Фестивале, – неужели в этом маленьком отшельнике проснулась на миг мальчишеская обида? – Оно и к лучшему, сестра, у меня будет больше времени для совершенствования своей плоти, дабы принять когда-нибудь золотоносный дух Близнецов, – нет, просто показалось, какая жалость.

– Как думаешь, устроим спектакль здесь? – спросила Стефания.

– Не будет ли это…, – но глаза брата точно загорелись.

– Брось.

Стефания встала и передвинула свечу поближе к кровати, отчего уютно устроившиеся по углам тени всколыхнулись, потревоженные, и забегали по стенам. Потом взяла крестовину управления и начала с ее помощью перемещать деревянного болванчика по кровати:

– Смотри! Смотри, как пляшет!

Стефания совсем не умела обращаться с крестовиной, поэтому совсем скоро ее кукла запуталась в нитях и повисла на них в неестественной позе. Но Стефану это понравилось.

– Еще! Еще!

– Тише, разиня, услышат.

– Еще! Давай еще, ну пожалуйста!

– Ладно, – Стефания была рада видеть брата таким оживленным, но понятия не имела, как распутать куклу. Помучавшись пару минут, она придумала кое-что другое.

– Смотри, – сказала она. – Кукла такая странная, да?

– Да.

– Думаешь, почему?

– Потому что ты не умеешь ей управлять.

– Нет. Потому что кукловод пьян! – и Стефания затрясла болванчика так, что у того окончательно поменялись местами и руки, и ноги, и голова в презабавном пьяном хаосе. – Поэтому и вся пьеса шиворот-навыворот! Видишь?

– Или него с головой не все в порядке! Или костная язва на руке! – вдруг хихикнул Стефан.

– Точно! Он болен неизлечимой болезнью! И у него так пальцы скрючены, что несчастному Кукольному Лорду приходится болтаться туда-сюда!

– Или вообще пальцев нет! Как у Чигары Вокил! – хохотал уже в полный голос Стефан.

Кукла упала на пол с глухим стуком, а Стефания резко встала.

– Мне надоело с тобой играть, – сказала она. – Ты все-таки жестокий, бессердечный человек.

– Я обидел вас, сестра? – перепугался Стефан. – Простите, умоляю!

– Нет. Просто надоело, – Стефания залезла в тайный ход и сама задвинула за собой деревянную панель.

– Спокойной ночи, сестра, – сказал Стефан, обращаясь к святым символам, вырезанным на панели.