Родители не особо часто наведывались в его комнату, тем более с проверками, убирался он в ней сам. И поэтому, соблюдая незамысловатую конспирацию, Егор беспрепятственно подключал Сегу к своему телевизору и играл в неё всё свободное время, пока родители отсутствовали. В другое время он убирал Сегу поглубже в шкаф, где хранил игрушки. Вскоре несколько простых игр типа Ёжика Соника ему наскучили, и ему захотелось насладиться всеми графическими красотами истинных бестселлеров – Дельфином Экко, Мортел Комбатом, Парком Юрского периода и многими другими. Для этого нужны были отцовские доллары.

Сколько Егор вытянул оттуда, может тысячу, может две тысячи, он уже не считал. Сам процесс получения денег, шальных, дармовых, ощущение шероховатости купюр в руках опьяняли его до невменяемости, до эйфорического шока, до состояния невесомости; затем поход в обменный пункт, и как апофеоз, как высшая точка наслаждения – покупка новых игр, новых картриджей в ДЛТ, самом большом вместилище этой продукции, после чего мозг отпускало, и приходило внутреннее опустошение и полный упадок сил, изнеможение, как после бурного оргазма. После некоторого пресыщения, длившегося около недели, голод появлялся вновь, еще более острый, грызущий, алчный, и он снова тянулся к заветной черной коробке, стоявшей в шкафу рядом с отцовским газовым пистолетом.

Отец, время от времени пересчитывая свои накопления, стал поговаривать: “ что-то меньше здесь, чем я клал… странно, деньги куда-то деваются, не могу понять…” Мать оглядывалась на Егора, который внимательно наблюдал с дивана за недоумением отца: “Ты не брал?”. Егор выпячивал нижнюю губу и пожимал плечами: “Нет.”

“Странно… странно… ну ладно…” – хмурился отец и в конце концов убирал коробку обратно наверх.

Егор успешно скрывал Сегу несколько месяцев. Она уже выглядела не новой, слегка потертой, и постепенно стала попадаться на глаза родителям. На вопрос “откуда это?” Егор уверенно отвечал, что взял поиграть у друга. И вот пришёл трагический час откровенного разговора. Одним вечером, когда Егор лежал на кровати и смотрел по телевизору «Соломенную шляпку», отец вошёл к нему в комнату и встал перед ним.

– Откуда у тебя новая приставка? – спросил он строго, убрав пультом звук на телевизоре.

– Да она и не новая вовсе, – ответил Егор. Он похолодел внутри, и лихорадочно соображал на ходу, как ему выпутываться из опасной ситуации, грозившей вот-вот обернуться катастрофой.

– У меня не хватает большой суммы денег, – сказал отец. – И у меня веские основания полагать, что её взял ты.

Егор молчал.

– Я еще раз спрашиваю, откуда у тебя приставка?

– Я ее обменял, – Егор с трудом понимал то, что он говорил.

– У кого? На что? – спросил отец.

– У Вадика. На Денди…

Вадик был одноклассник Егора, с которым они крепко сдружились. Вадик часто приходил к Егору домой, где они часами играли в Сегу в егоровой комнате. Он знал о махинациях Егора с долларами, Егор рассказал ему. В знак дружбы Егор подарил Вадику ставшую ненужной ему Денди, а также несколько картриджей к ней.

– Дай мне номер Вадика, – приказал отец.

Егор продиктовал, и отец защелкал по кнопкам зеленого домашнего телефона. Егор в полуобморочном состояние ждал развязки. На удачу, трубку поднял сам Вадик.

– Ало, Вадик? Это отец Егора, – начал отец без приветствия. – У меня к тебе есть пара вопросов.

Вадик что-то ответил.

– У тебя Денди Егора?

Вадик, судя по всему, ответил утвердительно.

– Ладно, – сказал отец. – Сегу ты ему отдал?

Вадик что-то заговорил в трубку. Отец внимательно слушал, потом сказал:

– Ладно. Спокойной ночи.