Таксист тем временем махнул рукой:

– Хороший будет год, девчонки, – его напутствие пронеслось весёлой ноткой мимо Сашиных тревожных мыслей, – хороший, даже не сомневайтесь!

С этими словами он уехал.

Двадцать минут… Успеют подняться на второй этаж, включить телевизор, сесть за стол…

Саша подняла с земли сумку, второй рукой поддержала бабушку под локоть.

А что? Есть же камамбер, бутылка шампанского, можно заказать пиццу, а бабушке сварить, например, овсянку – к сожалению, только на воде. У всех стариков дома обязательно есть овсяные хлопья! А вот молоко, даже если и осталось в холодильнике, со времени бабушкиного поспешного отъезда уже должно было сто раз скиснуть.

Определившись с праздничным меню, Саша заметно повеселела и повторила вслед за таксистом:

– Хороший будет год… Даже не сомневаюсь.

До полуночи оставалось шесть минут, когда путешественницы, намыв руки, сели в кресла у журнального столика. Саша только дома осознала, что ни разу за всю долгую дорогу не поинтересовалась у бабушки, не хочет ли она в туалет, надеясь, что Ульяна скажет сама, если возникнет потребность. К счастью, никаких казусов в дороге не произошло.

«Мне ещё многое предстоит учесть, – отметила Саша мысленно, – жить с пожилым человеком непросто, недаром, говорят: старенький – что маленький».

Саша аккуратными треугольничками нарезала плоский диск покрытого белой плесенью резко пахнущего сыра. Его положено хранить в холодильнике, в тепле запах становится особенно сильным. Сейчас он пах, признаться, отвратительно, есть его не хотелось, но всё же Саша пожевала один треугольник. От голода или от волнения она посчитала его даже вкусным.

– Да и выбора нет, сегодня ты наш единственный сотрапезник, – доверительно сообщила она сыру, – если, конечно, уместно называть сотрапезником того, кого к концу трапезы самого съедят.

Камамбер в ресторанах подают с мёдом. Мёд у бабушки нашёлся: в пластиковой коробочке, достаточно жидкий, чтобы в него можно было обмакнуть отрезанный кусочек сыра. Овсяные хлопья в шкафчике на кухне тоже были, но ими Саша решила заняться позже.

Она поставила на журнальный столик два бокала под шампанское, предварительно уточнив у бабушки, можно ли той алкоголь. Ульяна Васильевна то ли хмыкнула, то ли дакнула, потом зашлась кашлем, будто поперхнулась, и, прокашлявшись, махнула рукой: лей, чего уж там. Бутылка открылась на удивление легко, хотя прежде Саше откупоривать шампанское не доводилось.

Всю дорогу Сашу не покидало бунтарское чувство азарта, предвкушения новизны и перемен, оно-то и не позволяло ей ни на миг усомниться в правильности принятого решения. Только сейчас, когда умолкли голос таксиста и негромкое мурлыканье радио, а лента зимней дороги за окном сменилась кадрами новогодней телепередачи, её охватила едва ли не паника. И как будто бы напугали местные запахи и предметы, смутило необычное меню и даже само общество недавно обретённой родственницы. Не лучше ли вернуться обратно – к мясу по-французски и оливье?