Посмотри, какого цвета её глаза, когда она просыпается утром.
И если после всего этого ты так и не понял, что любишь её – тогда ты самый большой из всех чудаков, каких я знаю, приятель».
Когда он закончил читать, в аудитории всё ещё стояла тишина, такая ощутимая, что, казалось, сам воздух стал гуще, и его можно проткнуть пальцем. А потом по нарастающей раздался шорох, шелест, гул, он всё усиливался, загрохотали и заскрипели скамьи и столы амфитеатра: студенты поднимались, и стоя аплодировали ему. Профессор смущённо теребил в руках свои очки, нервно протирая платком совершенно чистые стёкла, и нерешительно улыбался.
– Напечатайте!
– Да, опубликуйте!
– Это обязательно нужно в издательство!
– Попробуйте!
– Что вы теряете!
Пришёл Новый год, а из издательства не было ни письма, ни посыльного. Он отправился туда сам – и успел как раз к тому моменту, когда со здания рабочие снимали вывеску.
– Простите, а куда переехало издательство?
– Никуда. Старый хозяин помер, контора закрылась.
Он ещё немного постоял на морозном ветру, наблюдая, как из здания выносят столы и стулья, и ушёл.
* * *
– Это прекрасная квартирка, чудесный вид, у нас очень тихий район – и стоит всего ничего!
Молодой человек, только что приехавший в город, поставил свой саквояж у входной двери, примостил рядом дорожную сумку и зонт, который использовал вместо трости, и шагнул в комнату. Хозяйка маячила у него за плечом, нетерпеливо перебирая пальцами рук, сцепленных на пухлом животе.
– Ну, так что же? Уже с мебелью, почти даром!
Постоялец остановился у широкого письменного стола с чернильным прибором, стопкой чистой бумаги и лампой под зелёным стеклянным абажуром. Выдвинул ящик, второй – и вдруг заметил на самом его дне какую-то чуть книгу.
– А что стало с предыдущим жильцом?
– Исчез, месяцев шесть тому назад. Вернулся как-то вскоре после Нового года потерянный такой. Что-то у него не задалось, но не на работе, а вот где – не знаю. Утром ушёл, и больше я его не видала. Говорили, что умер – минувшая зима у нас была холодная, но кто знает… Мы всё ждали, что он объявится, однако надо на что-то жить, и потому решили снова сдать эту квартирку. К тому же здесь немного высоко, жильцам постарше её не сдашь – трудно взбираться наверх. Но вам-то с молодыми ногами это не помеха!
Молодой человек рассеянно кивнул.
– Так берёте?
– Да, беру, мне это подходит. Я сейчас спущусь, только огляжусь немного.
Хозяйка удовлетворённо кивнула. Потом внимательно, с прищуром, посмотрела на него – нет, не похож на вора, да и красть в пустой квартире было нечего – и вышла. Новый постоялец достал из стола книгу, и повертел её в руках, рассматривая кожаный переплёт. Переплёт был явно сделан не профессиональным печатником, но очень старательно и аккуратно.
Только в углу форзаца кто-то оставил отпечатки двух больших пальцев.
История шестая. «Дом «У двух сов»
Первые лучики рассветного солнца всегда заглядывают на тихую улочку – поздороваться с Домом. Озорные блики любят затевать чехарду в больших полукруглых окнах мансарды с частым мелким переплётом, а если ночь выдалась туманной, или накануне шёл дождь – скакать по кованым завитушкам балконных перил и ажурным опорам козырька над парадной дверью. Тёплый золотистый свет, разливающийся над сонным Городом, и предвещающий ему новый день, мягко касается потемневшего от времени красного кирпича стен, облупившейся краски на входной двери и оконных рамах, и двух маленьких каменных фигурок под самым карнизом крыши. В них ещё и сейчас, хотя уже не так хорошо, как когда-то, угадываются очертания воробьиного сычика и совы-сплюшки.