Городская жизнь, конечно, сильно отличается от жизни деревенской. Но наш дом на опушке нельзя назвать даже деревней. Здесь не было ни улиц, ни прохожих с вёдрами. Не мычали коровы, никто не гонял гусей на пруд и не кричал соседу, что его коза ворует капусту с огорода. Дом стоял в гордом одиночестве, если не считать колодца во дворе и старого сарая, заросшего вьюном. Слышно было только жужжание пчёл да пение птиц. Неподалёку находился родник, от которого два ручейка лучами расходились в разные стороны.

Первый ручей был очень целеустремлённый. Он однажды пробил себе дорогу через чащу леса, прошёл оврагами и буреломами, обогнул высокий холм, просочился сквозь каменные глыбы и наконец попал в объятия великой реки за сотню вёрст от своего истока, сделав её ещё более полноводной.

Второй же никуда не стремился и ни с какими препятствиями не боролся. Он спустился в ближайшую низину и разлился, превратив её в болотистую местность. Вскоре это место стало обиталищем самых разнообразных редких болотных растений и всякой живности.

Когда папа впервые побывал в этих краях, познакомившись с мамой, он буквально влюбился в это место и мечтал, что когда-нибудь они семьёй обязательно приедут сюда, чтобы остаться насовсем. А мечтам, как говорится, положено сбываться, к тому же он уже сам не помнил, кого он полюбил раньше – дом или маму. Возможно, что сразу всех, но маме он об этом старается не говорить.

Для мамы же этот дом был родным, потому что она в нём родилась и провела всё своё детство. Здесь она начала делать свои первые шаги и держать в руках ложку. Здесь она научилась понимать язык природы – о чём поют птицы, шумят деревья и стрекочут кузнечики. Здесь она сварила своё первое волшебное зелье, которое в народе называют борщом, и которое она научилась готовить просто волшебно. Папа всегда нахваливает мамино блюдо, заправляя его сметаной, щедро посыпая сухариками и ласково называя маму «моя любимая ведьмочка».

В этом доме, примерно двенадцать лет назад, у пары появилась на свет маленькая девочка, которую они назвали Ильмарой. Дочка росла не по годам, не по часам, а как все нормальные дети – ставила чёрточки в дверном проёме. Родители очень редко ругали Ильмару и почти никогда не наказывали, даже за серьёзные провинности. Она была ужасно непоседлива и в поисках приключений могла оказаться где угодно в любое время. И только спокойное, мирно спящее болото, было строго-настрого под запретом для Ильмары, даже для самой небольшой прогулки. Мало кто знал, какие тайны и опасности оно может в себе хранить.

Родители не зря боялись отпускать Ильмару гулять на болото. Кто знает, какие опасности могут подстерегать девочку в такой местности. С виду спокойное, болото лежит себе дремлет, никого не трогает и вообще делает вид, что ему ни до кого нет дела, да только изредка булькает, пускает пузыри, а по ночам светится маленькими огоньками.

И вот, ради того, чтобы полюбоваться огоньками и послушать болотную арию в исполнении сборного лягушачьего хора под управлением заслуженного дирижёра и солиста Ля, Ильмара иногда тайком по ночам убегала на болото.

Гусь Аркадий ночью обычно крепко спал, спрятав голову под крыло. Ёж Фёдор при каждом шорохе просто переворачивался во сне на другой бок и погружался в ещё более глубокий сон. И только паук Гоша неодобрительно смотрел всеми восемью глазами на крадущуюся в темноте хозяйку, но делал вид, что ничего не замечает, и утром, конечно же, никому ничего не рассказывал.

Ильмара, довольная, что ей удалось незамеченной покинуть свою комнату, спешила знакомой тропинкой поскорее попасть на болото, где вот-вот начнётся ночное представление. Она занимала своё любимое место в зрительном зале, которое находилось под огромным старым дубом на бревне, и, затаив дыхание, вглядывалась в темноту.