Она приходит, словно королева, облачённая в чёрную мантию с серебристым подбоем. Её голова увенчана короной из молодого месяца. В руках она держит хрустальный посох, взмахом которого стирает остатки дня с его яркими красками, наполняя всё вокруг чёрной мглой с оттенками серого и тёмно-синего цвета.

Счастливым она приносит покой и глубокий безмятежный сон. Скорбящим же – ещё более тяжёлые испытания и гнетущую неизвестность. Она способна рождать в людях безумие и страх, а иной раз мы благодарны ей за сладостные минуты наслаждения.

Она вторгается в наши мысли, что не давали покоя в суете дня. Помогает разобраться в себе и найти ответы на вопросы, что будоражили воспалённое сознание до самого заката солнца, растворяя в себе тревоги и сомнения. Она всё вокруг превращает в тишину, которая в предутренние часы становится звенящей.

Но вот, вдруг прокричит громогласный петух, провозглашая новый день, и последние минуты Её правления растворяются в предрассветном тумане.

Она обязательно вернётся, чтобы снова взойти на свой сумрачный трон. Она – Царица Ночь!

Папа по привычке уснул в очках, отчего они посреди ночи с грохотом свалились на пол. Мама во сне что-то бормотала себе под нос, словно студент, готовящийся к экзамену. Ильмара обычно спала тихо, причём всегда на боку, подложив под щеку ладошку. На её лице царило полное умиротворение.

Гусь Аркадий всегда спал в одной и той же позе, сидя в дальнем углу комнаты, поджав под себя лапки и спрятав голову под крыло. Ёж Фёдор, которому строго-настрого запретили забираться ночью на диван к хозяйке, долго таскал свою подстилку по комнате в поисках тёплого укромного местечка. В конце концов он не нашёл ничего лучше, как забраться в тумбочку, где хранились наборы для шитья, клубки шерсти, утыканные спицами, и подушечки с иголками. Впрочем, тумбочке было всё равно: одним ежом больше, одним меньше.

И только паучок Гоша мог не спать всю ночь напролёт. Он по обыкновению звал к себе в гости знакомого светлячка, доставал новую пряжу, и они вдвоём до самого утра о чём-то мирно беседовали. Гоша при этом занимался вязанием салфеток для праздничного стола гусениц. Те вечно что-то праздновали и постоянно ели, поэтому салфеток нужно было много. Светлячок всю ночь работал фонариком и молча поддакивал паучку, который то и дело жаловался, то на прожорливых гусениц, то на сквозняки. К рассвету на паутине висела целая гирлянда из ажурных салфеток, свернувшийся в клубок паук Гоша и потухший светлячок.

Дом стоял на опушке леса и был самым обыкновенным домом, каких тысячи. В нём уютно жила небольшая семья. Внутри располагались гостиная с камином, библиотека, пара спален и кухонька. Он возвышался на двух сваях странного вида, покрытых не менее странной лепниной, похожей то ли на чешую, то ли на куриную кожу. А ещё он время от времени поворачивался вокруг своей оси, словно оглядывая, что творится вокруг, и иногда даже кому-то подмигивал глазами-окнами.

Дом достался семье по наследству от родной бабушки, которая, нет не умерла, а просто решила уехать жить в город. С тех пор, как неподалёку от опушки за речкой построили новую скоростную автомагистраль, всякие случайные путники перестали сюда заходить и спрашивать у бабушки дорогу, попить воды, чего-нибудь перекусить и ночлег. Некому стало рассказывать истории про леших и домовых, угощать отваром из трав и жаловаться на вопли болотной кикиморы, которые больше походили на крики выпи.

В городе же, в большом многоэтажном доме, у бабушки началась совсем другая жизнь. Её местные прозвали пенсионеркой, назначили управдомом и обязали собирать с жильцов деньги на ремонт подъезда. А кто не будет платить, того бабушка грозилась превратить в улиток и жаб.