− Неужели у нас кто-то всерьёз заинтересовался трудами Платона и Плутарха?

На что Ильмара сразу нашла, что ответить:

− Ваш Платон сбежал на Плутон, а Плутарха спрятала кухарка!

Робинзон Крузо был, конечно, не прочь в компании Гулливера посетить страну лилипутов, но никак не ожидал сделать это при помощи атласа автомобильных дорог. А среди пылящихся книг с гаданиями и толкованиями снов мог уютно задремать странствующий рыцарь Дон Кихот.

Но самый большой кавардак творился на полке с иностранными словарями и всякими разговорниками. И дело было даже не в том, что все книги здесь на разных языках, хотя отчасти и из-за этого. Эта часть библиотеки целиком принадлежала маме, поскольку она занималась языками и знала без преувеличения все языки мира. Помимо книг тут хранились черновики, тетради и блокноты, в которых постоянно накапливались новые знания. Что такое выучить иностранный язык? Это каждый может. Мама, кроме прочего, понимала языки животных и птиц, даже молчаливых рыб и маленьких букашек. Трава с листвой деревьев тоже что-то нашёптывали на своём шелестящем языке, и мама аккуратно записывала каждый шум природы буквально в первый попавшийся клочок бумажки.

Так часто бывает у творческих людей, когда нужно что-то очень срочно записать, а под рукой не оказывается блокнотика, ты начинаешь судорожно искать, куда записать осенившую тебя мысль, которую боишься потерять в недрах своей памяти. Тогда на помощь приходят отрывки газет, обёртки от конфет, кусочек картона от упаковки и даже ладошка приятеля. И ты бережно хранишь эти драгоценные сокровища, аккуратно складывая их стопкой на полочке на самом видном месте. Кроме приятеля, конечно, ведь не каждый согласится лежать в стопке на полке среди книг. Потом благополучно забываешь, а вспоминая, долго не можешь найти этот трижды проклятый листок с заветной парой строчек.

Мама бережно хранила все свои записи на той самой полке среди книг по иностранным языкам, среди словарей и переводчиков. Конечно же, время от времени наступал такой момент, когда вся семья дружно собиралась в библиотеке и отнюдь не для того, чтобы заняться приятным чтением, а для того, чтобы не менее приятно навести порядок в книжном царстве.

Ильмара садилась в кресло с видом директора, раскрывала перед собой огромный каталог с алфавитным указателем и начинала руководить. Папа судорожно начинал бегать по полкам, не в буквальном, конечно, смысле, а глазами. Его очки часто от удивления подпрыгивали, когда он находил книгу, которую давно искал в самом неожиданном месте, не понимая, как она там вообще могла оказаться. Мама доставала полностью всё со своей полки и начинала заниматься сортировкой. Словари обычно не поддавались алфавитному порядку и ставились обратно по размеру, толщине и росту. Черновики же сваливались грудой на письменном столе, чтобы через какое-то время превратиться в такие же полновесные словари и занять своё место на книжной полке вместе с остальными.

Когда солнце давно уже спряталось за макушками деревьев, библиотека наконец приобретала свой привычный вид, а все книги были возвращены на свои законные места. Мама приносила большой самовар с чайником, накрывала старинный резной стол скатертью с кисточками и вышитыми посередине вишнями. Начиналось вечернее чаепитие с пряниками и вареньем. Папа брал в руки томик Шекспира, мама, как обычно, насвистывала песню какой-то болотной птички, а Ильмара в сотый раз перечитывала Джерома. И вот, когда семья, дружно зевая, разбредалась по своим комнатам, чтобы ложиться спать, библиотека снова оживала. Оставленный на столе Шекспир с грустью наблюдал, как трое в лодке галдели и спорили, пытаясь отгадать, что за птица так славно поёт в камышах.