– Как там в сказках? Мётлы, ступы, ко мне!
Подскочили ступы, мётлы! Он метлу схватил, в одну из ступ вскочил, взлетел и крикнул оставшимся:
– За мной!
Транспортные средства за ним летят, а бабки внизу беснуются, младшую бить-пинать начали, а Коля кричит им из поднебесья:
– Прощайте, бабушки, спасибо вам за всё! Не обижайте младшенькую, она меня от вас спасла, а вас – от угрызений совести!!!
Далеко внизу оставались и Нечистое поле, и Дремучий лес.
Вскоре ступу начало лихорадить, метла стала вырываться из рук. Пустые кадушки с торчащими из них мётлами плавно развернулись и понеслись назад.
– Вниз, вниз! – командовал мальчик ступе, она нехотя подчинялась, но чуждая воля всё сильнее влияла на её полёт. Наконец ступа замерла на одном месте, будто в раздумье…
Коле раздумывать было некогда, и он прыгнул. Благо было уже невысоко.
Сладкая жизнь
Иван и Философ только под утро позволили себе выйти на дорогу, не опасаясь, что их может настигнуть погоня. Мимо пролетали обгонявшие их автомобили, и Философ, которому надоело идти пешком, предложил:
– Давай попутку поймаем! Город недалеко должен быть, у меня тётка здесь живёт. Заедем, пообщаемся.
– Мы ж зарок насчёт семьи давали!
– В принципе, все люди – братья, вернее, дальняя родня. Тётка, кстати, тоже родня неблизкая. А я уже идти не могу – ноги сбил.
И они, повернувшись лицом к нагоняющим их машинам, стали голосовать. Повезло – первый же грузовичок откликнулся на их призыв и остановился.
Философ радостно полез в кабину:
– Нам до города только!
Тронулась попутка да… развернулась на все сто восемьдесят и помчалась в обратном направлении, а водитель счастливым голосом вещать начал:
– Я и не надеялся, мужики, что найду вас. Наши как узнали, что вы не сгорели, меня и командировали вам вслед: без них, говорят, не возвращайся!
Философ молча вцепился в баранку грузовичка; Иван пытался стукнуть водителя по голове, но теснота кабины не позволяла им вдвоём эффективно обезвредить водителя, а тот, прикрывая правым плечом голову, торопливо успокаивал пассажиров:
– Мужики, да я, да мы знаем уже, что не вы поджигали! Мы отдать вам кое-что хотим! Да послушайте вы меня!
Наконец машина, вильнув с дороги, остановилась. Иван и Философ выпрыгнули из кабины и направились в сторону города, а водитель бежал рядом и взывал к их разуму:
– Мужики наши, когда протрезвели, за голову схватились: как могли пойти на такое зверство?! Тут ещё жена Иудова прибежала: что, говорит, вы с моим мужем сделали?! И рассказывает, что он ночь проворочался без сна, а потом вены себе порезал. Она скорую вызвала, те его забинтовали и в больницу. Он там таблеток опился. Промыли ему желудок, а он петлю давай мастерить… Мы и смекнули, что к чему, – пришли к нему всей компанией, а он на колени перед нами: я, говорит, и поджёг, и на убийство вас сговорил. Убивайте и меня теперь! Я себе жить всё равно не дам! Мы вместе с ним к сторожке пошли, думаем, сначала косточки ваши земле предадим, а потом сдаваться властям пойдём. Копали пожарище, копали, а косточки нет ни одной! Поняли, что сбежали вы! Ох, мы и обрадовались, вы не представляете. Зато знаете, что нашли? Под сторожкой обнаружился подвал, а там сундучок, забитый до верха царскими червонцами. Мы на них комплекс свой лучше прежнего восстановим, а половину вам решили отдать. Типа ущерб моральный возместить. Для этого меня за вами и послали. Поедем, мужики!
Иван и Философ молча переглянулись и направились в сторону грузовичка…
Встречали их как героев: бригадир в дом свой привёл, стол накрыли по-царски, гостей было не вместить. Каждый старался извиниться, руку пожать.