Даже Иудов пришёл и попытался оправдаться, рассказав гостям историю своих отношений с односельчанами. Рассказать рассказал, да ответа не понял – Иван, взглянув победно на Философа, высказал:

– Говорила книжка нам про памятозлобие, злословие и клевету?

– Ну.

– Иудов на эту удочку и попался!

– А клевета при чём? Он же в докладной правду писал.

– Он через много лет нас оклеветал! Только жить с этим не смог – совесть у парня обнаружилась!

И, повернувшись к Игорю Удову, Иван продолжил фразу:

– А если есть совесть, значит, жить можно! Не переживай, есть Правда в этом мире – всё ведь к лучшему обошлось!

А потом жизнь пошла как в счастливом сне: накормили, напоили, спать уложили, утром деньги предложили.

А Иван возьми и брякни:

– Мы не можем взять – обет дали такой. Храм на эти деньги постройте!

Философ только крякнул от неожиданности, но перечить не стал.

Подивились люди такому ответу и, чтоб хоть как-то отблагодарить своих благодетелей, предложили пожить немного у них. Сказочник и Философ охотно согласились. И началось!

С утра до вечера хвалят, кормят, поят, работать не дают, девчонки молодые с героев глаз не сводят, зазывно ресницами машут! Разомлели наши путешественники, забыли о том, что обещались надолго нигде не задерживаться.

У Философа даже роман с одной кралей намечаться стал – ходят вечерами парочкой по посёлку, о том, о сём беседы ведут. Парень по очереди то на кралю свою нежно поглядывает, то на друга оборачивается – неловко как-то бросать его одного.

Наконец девушка догадалась:

– А давай друга твоего с подружкой моей сведём!

Сказано – сделано. Вот уж и Иван с девушкой под ручку по посёлку прогуливается, беседы ведёт. А та ему вопрос за вопросом:

– А почему вы даже немножко денег не взяли?

– Мы же объясняли уже!

– Ах да, я запамятовала! А что это за обеты такие были?

Иван как вкопанный остановился, потом развернулся и быстро-быстро побежал Философу память возвращать:

– Обеты-то не соблюдаем! Мы же не можем тут долго жить!

– Да я жениться уж подумываю. Деньги мужики дадут – на храм и твоей доли хватит.

– А жену свою искать не будешь? А сына забыл?

– Как я её найду? Сына, может, и нет вовсе, – понурился Философ.

– Какая жена? Какой сын? Ах ты, подлец!!! – звонкая пощёчина крали довершила начатое Иваном.

Вскоре друзья, пожав на прощание не один десяток мозолистых рук, покинули посёлок.

Дорога пыльной лентой вилась под ногами, идти было легко, но как-то грустно – изменились они, пока жили сладко.

Наконец Иван спросил:

– Что дальше в книге?

– Как обычно, одни неприятности, – буркнул Философ и отказался читать, – сам смотри, если интересно!

Открыл Иван оглавление и захохотал:

– После ступени отказа от злословия и клеветы надо отказаться, во-первых, от болтовни, полюбив молчание, потом от лжи (а не то пощёчину влепят!), от лени и уныния, а ещё от чревоугодия и блуда! И сребролюбия! А ещё нестяжание полюбить надо! А потом говорится о нечувствии, которое от сладкой жизни появляется, и о многоспании. Прикинь, девять ступеней за плечами, стоило только от сладкой жизни в посёлке отказаться! Там ещё про тщеславие и гордость есть – мы же тоже от этого ушли сейчас. То есть уже одиннадцать ступеней за один раз перепрыгнули!

– Что-то легко всё у тебя получается. Так рассуждать – так все ступеньки во всём могут одолеваться. Хотя… Сладкая жизнь эти ступеньки преодолеть не позволит. Зря люди к удовольствиям и лёгкой жизни так стремятся – погубят они любого. Лучше скромно жить, – Философ был непривычно серьёзен. – Знаешь, Иван, я понял, что книжкой этой мы как-то не так пользуемся. Надо сначала одну ступень во всём находить и преодолевать, потом – вторую и так далее.