– Эдак нам всю жизнь придётся взбираться по этой «Лествице»! В результате мы сможем стать святыми, потом помереть и на небе оказаться? – Иван насмешливо посмотрел на Философа, а тот, не обращая внимания на иронию, спросил, как ответил:
– Может, там и живёт Правда? Ты же не случайно её Святой Правдой называл. Может, эта «Лествица» к небу ведёт? В смысле – к Богу? Он – Святая Правда?
– Но не только же на небесах Правда есть – она и здесь, на земле обязательно должна быть! И «Лествица» ведёт к ней, даже если мы неправильно живём. Близко где-то уже она! И жена твоя тоже близко! Сердцем чую!
– С чего ты решил, что книжка меня к жене приведёт?
– Любви разлука не помеха, любовь всегда сердца соединяет! Это, кстати, тоже проявление Правды!
– Это же в сказках, – Философ обречённо махнул рукой, а Иван торжественно завершил свою речь:
– Если есть Правда на земле – найдётся супруга твоя! А Правда есть! Матушка мне про это говорила, когда книгу давала.
– Дальше что в твоей книге?
– Ступень двадцатая: «О бдении телесном: как мы через него достигаем духовного и как должно оное проходить», – выразительно зачитал Иван и пояснил: – Духовное – это уже совсем к Правде близко!
– И к городу, кстати, тоже, – повеселев, продолжил Философ. И верно, уже виднелись первые дома.
Деревня Неосуждайка
Прыгнул Коля из ступы, глаза зажмурив, и летит, ожидая удара о землю:
– Пожалей меня, Земля-Матушка! Господи, спаси и сохрани!
Ух! Посадка для Коли оказалась неожиданно мягкой – прямо в стог сена упал! Выбрался, отряхнулся и пошёл, доверившись дороге, убегавшей за пригорок. Шёл-шёл, притомился, устал.
Дай, думает, отдохну чуток. Вот родник, вот берёзка – все условия!
Только попил студёной водички, только умылся, услышал вдруг:
– Во поле берёза стояла, во поле кудрявая стояла!
Кто-то беспощадно драл горло, неимоверно перевирая мелодию. Вскоре показался и обладатель громогласного баса. Он ехал, управляя огромной печкой.
– Емеля! Ты ли это? – Коля выбежал на дорогу.
– Тпру!!! Куда встал? А если б я задавил тебя?
– Подвези, Емеля, я и мечтать не мог на печи покататься!
– Садись, коли так! А откуда ты меня знаешь?
– Про тебя все знают: и как щуку ты поймал, и как на царской дочери женился!
– Надо ж, а я и не ведал! – Емеля довольно улыбнулся. – А давай ко мне в гости!
И не дожидаясь ответа, скомандовал:
– По щучьему велению, по моему хотению, ступай, печь, домой.
Печь, недовольно пыхнув дымом, медленно развернулась и продолжила движение прямо по бездорожью.
Вскоре показалась деревня: домики чумазые, крыши растрёпанные, мужики пьяные, бабы визгливые, девки раскрашенные, парни ленивые, дети непослушные… В огородах вместо картошки бурьян растёт, на дорогах мусор валяется.
– Как вы тут живёте?
– Как придётся!
– Бездельничаете все, что ли? В ад попасть не боитесь?
– Не-а, какой ад – нас в него не пустят!
– Почему?
– Наша деревня знаешь, как называется? Неосуждайка! Мы сами никого не судим, и судимы потому не будем! А грехов у нас, ты прав, видимо-невидимо!
– А как царёва дочь с тобой жить тут умудряется?
– Вот именно «умудряется» – каждую минуту всё мудрее и мудрее становится, на нас глядючи! Вот и она, моя Несмеяночка!
Печь вошла в расступившиеся стены избы и встала на место. Подбежала писаная красавица, помогла Емеле с Николаем с печи спуститься, за стол пригласила. В избе – чисто, красиво, в углу иконы, а перед ними лампадка теплится.
За столом хозяйка поведала Коле о своём житье-бытье:
– Я, когда во дворце жила, шибко была капризная. Ничего мне не нравилось, всё я перепробовала. Ску-у-ушно стало, тоскливо. Психологи сказали, что у меня депрессия и назначили смехотерапию. Царь-батюшка и кликнул клич: «Кто рассмешит, тот на ней и женится!»