Лизоньке пророчили великое будущее.

Дочь одного из самых влиятельных людей Петербурга, потомок великого, прославленного Рода, умна, красива, очаровательна, образована!

Кроме того, Лизонька была доброй и чуткой, и обладала одним очень ценным талантом….

Причём свой талант она обнаружила совершенно случайно.

Когда началась война, в городе открылось несколько госпиталей, где лечились тяжелораненые, которых привозили с фронта на поезде.

Среди женщин высших сословий стало модно, пройдя специальные курсы, посещать эти госпитали и оказывать раненым посильную помощь.

Писать письма родным, кормить лежачих больных, делать перевязки, успокаивать, когда у них на фоне переживаний могла начаться истерика.

А вы думали, только женщины могут истерить? Увы, у мужчин это тоже бывает. Только в другой форме.

И вот Елизавета, одевшись в тёмное строгое платье, одевала поверх него длинный белый фартук, повязывала голову белой же косынкой, пряча под неё свои золотистые косы, и заступала на дежурство.

Случайно ли, но когда дежурила Елизавета, то и никаких чрезвычайных ситуаций в госпитале не происходило.

Офицеры, молодые и старые, улыбались, не капризничали, не ругались, вели себя смирно, послушно пили таблетки, разговаривали вежливо и тактично.

А коли у кого случался жар, или боль какая то после операции, подходила Елизавета к тому больному, присаживалась на краешек кровати, и начинала нараспев рассказывать сказки.

Вот, скажите пожалуйста, разве взрослые люди, мужчины, которые были на войне и видели смерть, нуждаются в сказках?

Как оказалось, очень нуждались.

Тихий, ласковый голос Елизаветы, неспешное повествование сказочной истории, милая улыбка, с которой смотрела Елизавета на раненого – всё вместе производили какой-то прямо таки волшебный эффект.

Не только тот, к кому обращалась Лизонька, но и все остальные в палате, тоже замолкали. И ловили каждый звук прекрасного голоса.

А закончив сказку, брала Елизавета кюветку с бинтами, и начинала делать перевязки.

А потом помогала разносить обед, а потом – убирать тарелки….

И вечером, перед тем, как уйти домой, вновь, по просьбе медперсонала, рассказывала сказки, и пожилой врач, сняв пенсне, окидывал взглядом примолкших санитаров и «Сестёр милосердия!», и произносил:

«Елизавета, Вы волшебница! Я словно не стоял десять часов в операционной! Наоборот, после ваших сказок я вновь чувствую себя полным сил!»

Елизавета краснела и смеялась:

«Ну что бы, Аркадий Тимофеевич! Скажете тоже!»

«Правда-правда! – подхватывали „Сёстры милосердия“. – Вот слушаем тебя – и отдыхаем!»

Станислав Сергеевич очень гордился своей дочерью, хотя и переживал, что Лизонька очень устаёт. Но время было такое, что от каждого требовался посильный вклад в лучшее будущее.

А потом…..Война с дальних рубежей пришла в Питер.

Стреляли на улицах, стреляли во дворах….

И в семье Лизоньки всё чаще звучали слова «Революция», «Переворот» и, самое ужасное – «Эмиграция.»

Стали поаовать вещи, решая, что забрать с собой, а что оставить на произвол судьбы.

Решили, что надо ехать налегке, а самые ценные вещи спрятать.

Елизавета достала свои драгоценные украшения. Да за те деньки, которые можно было бы за них выручить, их семья, если не шиковать, могла бы прожить всю жизнь, снимая квартиру где-нибудь в Париже!.

Но увы, тащить с собой их – рисковать и драгоценностями и жизнью.

И Елизавета, никому ничего не говоря, спрятала их в старом флигеле, который стоял во дворе.

Накануне отъезда Лиза отправилась в госпиталь, хотя там сейчас тоже было неспокойно, раненых привозили разных, но для врача всё это были люди, которым нужна помощь.