– Да, – кузины кивнули одновременно. – Он верит, что все сказочные места, описанные в дневниках мореплавателей прошлых веков правда. И что они ходили по тем городам, торговали, но никогда дважды не возвращались туда. Словно эти места они… скрыты и дважды войти в один и тот же город невозможно, даже если они следовали тем же маршрутом, то ничего не находили. – Объяснила Рут. Хелен вновь задумалась обо всем, а в памяти всплывали фрагменты из её снов, в которых она гуляла по неизведанным городам. И семь золотых городов – перед глазами стоял собор с золотыми куполами и хрустальные колонны на улицах. Город снился ей перед тем, как она отправилась в пансион. Хелен хорошо запомнила ту ночь и сильный страх. Она свалилась с кровати, а миссис Коллак, спавшая в соседней комнате услышала шум и пришла посмотреть, но Хелен уже успела забраться под одеяло и притвориться спящей. Так ей удалось избежать нотаций и стращаний сумасшедшим домом накануне отъезда: миссис Коллак изводила Хелен до последней минуты, едва узнав, что в её услугах больше не будет необходимости и девочка отправится в пансион.

– Хелен? – Хелен задумалась так сильно, что пропустила, о чем говорили кузины. Рут коснулась её руки, привлекая внимание. – Мы, наверное, утомили тебя своими рассказами.

– Что ты, нет, я просто задумалась, – Хелен не хотела делиться воспоминаниями о миссис Коллак и своих снах. Сейчас это было совсем неуместно, да и пугало её. Она совсем не знала своих кузин, чтобы говорить с ними о таких личных вещах, как её загадочные сны, не принесшие ей ничего, кроме горя в детстве и нынешних страхов.

– А говоришь не утомили, – Рут поднялась с пола и расправила юбки. – Элизабет, пойдем, дадим Хелен немного тишины и возможность разобрать вещи. Мы будем ужинать через пару часов.

– Спасибо, что показали мне дом, он такой большой и роскошный, я никогда не думала, что буду жить в таком, – Хелен нежно улыбнулась, закрывая за кузинами дверь. Едва она закрыла её, как улыбка сошла с лица, и она прижалась лбом к двери. Надо было составить письмо Франсин и отправить уже завтра. Она просила, как можно скорее сообщить о том, как устроилась Хелен на новом месте. И что бы она написала ей? Кузины приняли хорошо, но по мнению Хелен обе были недостаточно интересными, а младшая Элизабет так и вовсе невыносимо глупа! А дядино занятие настолько впечатлило её, что Хелен даже не представляла себе, как можно было отказаться от поисков – чего стоила одна библиотека. И как загадочно и красиво смотрелись бы девушки среди всех этих книг и карт. Дядя вложил в библиотеку много труда, ожиданий и денег, чтобы так легко бросить, как того желали его дочери. Разве он мог легко и просто отказаться от такого приключения? Воображение рисовало Хелен несметные сокровища, сундуки на морском дне и шкатулки, полные золота и серебра, чеканных дублонов, изысканных украшений, соперничавших с королевскими украшениями.

Хелен понимала дядю Тайрона и хотела присоединиться к его поискам. Но могла ли она попросить дядю об этом? Вряд ли сейчас он позволит ей стать частью его круга. У них была мужская компания, путешественники, люди знающие и умные, давно ищущие свои сокровища и знающие так много, что Хелен и не снилось. А она не знала и десятой доли того, что знали они, и тем более не знала своего дядю, да и как он мог допустить её до сокровенного? Ей всего семнадцать лет, она ничего не знала, кроме того, чему учили в пансионе. Вышивание, шитье и каллиграфия вряд ли когда-нибудь пригодятся ей в поисках сокровищ.

Кусая губы, Хелен прошла по своей комнате, осматривая обивку стен. Ей нужен был какой-то план, чтобы заручиться дядиной поддержкой и одобрением: находясь в положении сироты, она опасалась, что дядя может ущемить её в чем-либо или вовсе избавиться, быстро выдав замуж, а после замужества она полностью бы зависела от супруга и попрощалась бы со свободой, о которой говорили другие девушки. А значит, единственное, что ей оставалось – присоединиться к поискам сокровищ. Не хватало совета Франсин, её взгляда со стороны. Что бы сказала старая экономка о поисках? Сама Хелен не видела в этом ничего ужасного, в отличие от Рут, Элизабет и Анны – их матери. Такой участи как у Анны, Хелен себе не пожелала бы, тем более – быть отосланной в другую страну, быть вдали от дочерей и не знать, когда ей будет позволено вернуться. И хватало ли Анне денег на жизнь? Хелен беспокоилась: если он урезал приданое своей старшей дочери, то что мог сделать с самой Хелен? Он пока не испытывал стеснений в средствах, но с мужчинами всегда так: они скрывали разорение до последнего и сколько жен застрелившихся господ, не сумевших разобраться с долгами приходили за лауданумом! Должники-самоубийцы бросали семьи, жен и детей, не думая, как те будут жить без них. А у неё было наследство, которым распоряжался дядя и которое мог забрать.