– Она приехала, Рут! – Девушка в бордовом платье была всего на пол головы ниже Хелен, имела чудесные светлые волосы, подвязанные темной лентой. Она обратилась к кузине, а значит, могла быть только Элизабет. Её голубые глаза светились радостью знакомства, которое Хелен в этот момент совсем не разделяла. Элизабет широко улыбалась.

– Здравствуй, Хелен, мы соболезнуем твоей потере, но надеемся, что тебе будет хорошо с нами. Я Рут, это Элизабет. А это наша экономка миссис Гибсон. Она работает у нас уже десять лет, – голос у Рут был приятный, если бы бархат мог говорить, он говорил бы именно её голосом. Волосы, такие же светлые как у сестры были убраны назад и заколоты шпильками. Она вела себя гораздо сдержаннее и в ней чувствовалась уверенность. Лицо у неё было чуть заостренное к подбородку и с низким лбом.

Хелен кивнула, принимая соболезнования.

– Спасибо. Я тоже надеюсь на это. У меня было время справиться со своим горем, надеюсь, что мне придется пролить слезы только на кладбище.

Хелен почувствовала очередной укол в сердце. Дядя похоронил отца без неё, даже не сообщил, когда были похороны, не послал за ней. Франсин в своем письме ничего по этому поводу не писала. Хелен чувствовала себя изгоем и не представляла, что могло быть хуже.

– Мы поможем тебе, – Элизабет положила ладонь на руку Хелен, участливо глядя в глаза. – Отец занят на шахте, с тех пор, как там нашли золото, помимо угля, так что поручил нам заняться тобой.

– Наверное, ты очень устала с дороги. Мы покажем тебе твою комнату, а потом весь дом и сад, когда ты захочешь.

Хелен и не заметила, как её вещи взял Бартоломью и уже понес наверх, в указанную миссис Гибсон комнату. Элизабет взяла Хелен под руку, а Рут передала сумку, с которой та не расставалась всю дорогу горничной, и все трое пошли наверх.

В сравнении с домом в Бристоле дядино поместье удивляло своими просторами. Там, в аптеке пространства казалось меньше из-за темной обивки в передней части дома, здесь же, наоборот, в большом пространстве темный цвет обитых шелком стен по старой моде не стеснял. Жилая часть бристольского дома оформлялась светлее и уютнее, они придерживались светлых тонов и нежных цветов обивки стен и мебели. Здесь же везде была отделка из красного дерева, темно-зеленая и бордовая обивка стен, высокие потолки с витыми люстрами и светильниками на стенах. Ковровый настил на лестнице заглушал шаги. В тишине они поднялись на второй этаж, Хелен рассматривала картины на стенах: портреты живущих тут Рут и Элизабет Шоу, а также их отца – её дяди Тайрона Шоу с красивой женщиной – его женой, Анной Шоу. Франсин ничего не писала о миссис Шоу, как и дядя. А заботу о Хелен поручили дочерям – неужели их мать тоже умерла? Хелен решила немного погодить с расспросами о семье. Сначала она хотела узнать, где будет жить. Отведя взгляд от лица на портрете, она шагнула за кузинами, выделяющимися яркими пятнами посреди этого мрака, дальше по коридору.

– Твоя комната рядом с нашими, – щебетала Элизабет. На её лице ясно отпечаталось волнение и нетерпение от того, что ей хотелось показать кузине комнату.

– Мы очень хотим, чтобы тебе у нас понравилось, поэтому открыли одну из запертых нежилых комнат на нашем этаже и обставили её мебелью с чердака. Там был такие красивые комод и трюмо!.. если бы я знала о них раньше, то забрала бы себе, – она захихикала, прикрывая рот ладошкой. Внутри Хелен все еще тяжелела обида и она то и дело глушила в себе порывы слез. Видя, как кузины тепло принимали её и тщательно готовились, она с трудом глотала слезы и старалась верить, что ей рады. Несмотря на то, что Хелен потеряла отца, оставила подруг в пансионе, и ей придется жить в дядином доме до тех пор, пока не выйдет замуж, кузины показывали Хелен, что она не одинока. Они были способны на такое великодушие, на которое сама Хелен не могла решиться. И раз дядя поручил заботу о ней дочерям, не дав им никаких строгих распоряжений на её счет, то, возможно, она совсем не тяготила его своим присутствием? Да и наследство Хелен, которым теперь управлял дядя Тайрон могло сгладить острые углы. Хелен задумалась, что тот не станет продавать аптеку и дом, в котором она росла. Может, вечером она спросит его о намерениях… или нет, слишком быстро. Лучше заговорить об этом на следующий день. Он мог бы нанять управляющего, чтобы оно приносило ему доход, а не висело мертвым грузом. Хелен на миг представила, как управляла своим наследством сама: это был бы настоящий ад! У неё не было ни одного навыка, который бы помог ей продолжить дело отца, да и как нанять достойного человека, который бы знал свое дело? Каким должен был быть человек, способный управлять аптекой и домом? Но определенно это будет мужчина! Женщина не справилась бы с таким большим объемом работы, тем более управлением аптекой. Несмотря на то, что Хелен знала немало женщин, помогающих мужьям в аптеке, она не считала, что женщина могла чем-то управлять. Задуматься надолго о делах ей не дала Элизабет – она открыла дверь её комнаты. Хелен ожидала увидеть старую и обшарпанную мебель, но ошиблась.