Он отдал пирог бродячим собакам, и пустая тележка его снова поехала по камням мостовой. Он ничего не сказал дочери мельника.

Но у него оставались два слова, ещё два слова. И двух слов иногда может быть достаточною

Через неделю юный пекарь решился. Снова он всю ночь пёк свадебный пирог, снова обернул его в белоснежное полотенце и повёз к дому мельника. На этот раз он решил обойти дом поэта стороной, а потому пошёл длинной дорогой, вдоль берега моря.

Он шёл и вдыхал полной грудью солёный морской воздух, когда из этой шумной темноты донеслось едва слышное:

– Помогите!

Он вгляделся и увидел на волнах лодку, которую оторвало от пирса, а в лодке двух крошечных детей. Течение уносило их всё дальше и дальше. Сам он не смог бы помочь, потому что плохо плавал. Пекарь бросился к ближайшему дому, замолотил в окно. Из окна выглянула сонная женщина:

– Господин пекарь? Что случилось? Почему вы машете в сторону моря? Что там?

– Дети! – не выдержал он.

Женщина ахнула, и уже через мгновение выбежала на берег вместе с мужем. Он бросился в воду, она принялась кричать, откуда-то появилась целая толпа рыбаков, пловцов, простых людей. Скоро лодка с детьми была на берегу.

Никто не обратил внимания на немого пекаря. А он выложил свой пирог на подоконник отозвавшейся женщины и повёз тележку к дому мельника.

Одно слово осталось у него. Всего одно слово. Но и его могло бы хватить.

Через неделю слегла с простудой его сестра.

Весь день она работала через силу, всю ночь ворочалась без сна, а с утра не смогла подняться на ноги.

Пекарь сбегал за доктором, а сам целый день разрывался между прилавком и печью. Его печенья подгорели, вафли остались сырыми, у троих покупателей он забыл взять деньги, у одного чуть не взял плату дважды. Он устал как никогда, и, стоило людям разойтись, без сил сел на крыльце, привалившись спиной к двери. От слабости кружилась голова. Нужно было идти за мукой, нужно было проведать сестру, а он всё сидел и смотрел в звёздное небо.

Странный звук отвлёк его внимание: тихий и равномерный. Ровный гул, с которым крутятся колёса у тяжёлой тележки, везущей мешок с мукой.

– Добрый вечер, Ганс, – сказала дочь мельника, останавливаясь возле его крыльца. – Хорошая погода сегодня.

Он поднялся ей навстречу.

– Я привезла молока для вас и вашей сестры: вы, наверное, сегодня и пообедать не успели. Я могу помочь. С утра буду работать с отцом, но к полудню наверняка приду. Я умею печь хлеб, честное слово. И торговать. И ухаживать за больными тоже.

Он взял её за руку и впервые посмотрел прямо в глаза.

А слово, единственное оставшееся слово, он ещё непременно использует. Когда-нибудь потом. Например, когда решит позвать со двора заигравшуюся дочь или окликнуть задремавшего сына.

Мало ли в жизни случаев, когда стоит сказать слово?

Жил-был на свете старый и недобрый волшебник. Долгое время он жил спокойно: собирал себе травы, читал книги, раз в неделю ходил в соседний город и время от времени колдовал, выполняя просьбы местных жителей или дальних гостей.

После того, как девочка стала его ученицей, забот у волшебника прибавилось, но он не жаловался. Рассказывал ей о чудесах, да заклинаниях, помогал разобраться в запутанных книгах, и потихоньку учил превращать сосновые шишки в еловые. А что, надо же с чего-то начинать?

В то время их страной правила могущественная и злая королева. То и дело бесследно исчезали люди, налоги стали безжалостно высоки, а на улицах развелись полчища крыс. Некоторые учёные пытались было утверждать, что число крыс подозрительно похоже на число пропавших людей, но сразу после подобных утверждений бесследно исчезли. «Не иначе как провалились под землю от стыда за свою ложи» – кивали головами другие, более умные учёные, и торопились куда-нибудь уйти, чтобы никто не разглядел, как краснеют их лица.