Владимир поднял глаза и встретился с пристальным взглядом Олега.

– Любимый брат мой, – громко произнёс младший из княжичей, хотя слова давались ему непросто. – Я с благодарностью принимаю этот меч. Отныне он станет продолжением моей руки! Не посрамлю тебя – ни в бою, ни в делах! И напутствие твоё запомню накрепко.

Последние слова он добавил тихо, почти шёпотом.

Владимир принял клинок из рук брата. На мгновение замер, склонив голову, будто пытаясь разглядеть что-то в отражении на поверхности гладкого металла. Затем шагнул вперёд и, крепко сжав рукоять, обнял Олега. Княжич, замерев на миг, ответил, с силой обхватив младшего брата обеими руками.

– Я сделал для тебя всё, что мог. Дальше всё зависит только от тебя. Береги себя и дружину, – тихо прошептал он так, чтобы больше никто не слышал. – Надеюсь, скоро свидимся.

Разомкнув объятия, Владимир коротко кивнул, тепло посмотрел брату в глаза. Затем, резко развернувшись к дружине, шагнул вперёд и высоко поднял Синее Пламя над русой головой.

– Разом! – выкрикнул он изо всех сил.

Внезапный порыв ветра распахнул полы его изумрудного плаща.

– Разо-о-ом! – многоголосо грянула дружина, сотрясая воздух.

У многих воинов, растроганных тёплым прощанием братьев, на глаза навернулись слёзы.

«Разом, брат, разом…» – мысленно повторил Олег, стоя за спиной Владимира.

Великий тракт, словно разбойничья стрела, вонзившаяся в тело, рассекал Радонию насквозь. Его начало терялось где-то в отрогах Каменецких гор, и любой путник, не сворачивая, мог проехать по нему без остановки – от Каменца, столицы Каменецкого княжества, до Радограда, столицы Радонского.

Но времена его величия давно остались в прошлом. Сегодня тот, кто впервые видел этот путь, вряд ли назвал бы его великим.

Сейчас тракт был узкой просёлочной дорогой, способной вместить в ряд не более одной телеги. Обозы, идущие навстречу друг другу, вынуждены были съезжать с колеи, а измученные лошади тащили груз по кочкам и корягам, пропуская встречных. В некоторых местах путь так истончался, что только опытный следопыт мог по примятой траве и сломанным веткам определить, что здесь проходит дорога. Да и то – если телега проезжала недавно. Но с тех пор, как разгорелся пожар разбойничьей вольницы, даже такие следы стали редкостью.

Раньше Великий тракт был важнейшей артерией Великого Княжества. По нему двигались обозы, пешие путники и дружины великокняжеского войска, а сам правитель мог беспрепятственно объезжать свои земли, добираясь туда, куда не доходили суда по Радони и её притокам. Вдоль пути, словно грибы после дождя, росли сёла, в которых можно было пополнить запасы или переждать непогоду.

Но после разделения державы Великим князем Игорем на два самостоятельных государства – южное Радонское и северное Каменецкое – значение сухопутной дороги стало угасать, уступая первенство речному пути. А после нашествия Ханата тракт и вовсе был заброшен.

Без малого три десятка лет прошло с тех пор, как Великая степь, будто проклятие, изрыгнула несметные орды неведомых ранее, чужих, кровожадных воинов.

Весемир, который уже тогда служил в дружине, рассказывал Олегу, что перед этим бедствием разразилась невиданная буря. Семь дней солнце скрывалось за густыми тучами, и день не отличался от ночи. Дождя не было ни капли – только ослепительные молнии озаряли небо, а раскаты грома заглушали любой звук. Лесные звери выли от страха, и этот вой разносился над всей Радонией.

А на восьмой день к восточным границам Каменецкого княжества, у стен некогда могучего города-крепости Ротинец, появились ханатские орды.