Приладил в руках бревно поудобней, да и выждал, пока ближе подступятся. И подумал тогда Богдан: «Пусть сейчас и убьют меня, зато этим воздам, как положено».

Первым взмахом побил, всех кто перед собой подходил, а вторым остальных скосил. Дружно попадали, будто яблоки с яблони. Удивлённо открыл рот Тур-Гарин хан, уж затем хохотал и руками размахивал, а в награду Богдану он бросил кость, что не смог он докушать от хохота. После всех подошёл шаман, сперва трубку курил, много дыма пускал, затем в бубен бил и кружился вокруг Богдана он. Всё башкой своей тряс, и шептал, что-то там сам себе, не по-нашему. Срезал волос кинжалом с его головы, опустил в костёр и дымом дышал. Завершив обряд, он пошёл спешно к хану, и к ногам его на землю упал.

– Ты сейчас убей его хан или будет сей воин бедой тебе.

– Так как сила в нем не земная, а с неба данная, в твоем стане не будет воина, что сразит его.

– Победить он не сможет лишь тысячу.

Улыбнулся хан и задумался, по душе пришлось ему предсказание, придавив шамана ногой к земле, громко рыкнул Тур-Гарин хан.

– Соберите шаманов и лекарей, пусть поднимут этого мужа на ноги, – указал рукой на Богдана он.

– Сотворю из него воина, будет мне служить, одарю его златом серебром, с ним на Русь пойду, да и далее. Разослали гонцов, где орда их была по всем сторонам и окраинам. И гонцы на своих скакунах, поперёк степь и вдоль всю объехали, ни нашлось, ни угла, ни куска земли, где они не проехали.

Долго хан ждал вестей и целителей, уже злиться он стал. А пока время шло Богдан воинов бил, на забаву Тур-Гарину. Добровольцев не стало уж, хан в забаву свою всех силком посылал, только шли они все с не охотою, так как битыми быть, да и раны лечить, всем потом им приходится.

Наконец после долгого ожидания, появились шаманы первые, за наградой пришли великою, что всем хан обещал, если ноги у воина вылечат. Только был нюанс в объявлении, о котором им не поведали:

От которого толку не будет.

У того голова с плеч убудет.

Сказано было теперь сие, в назидание, что б работу свою исполняли как должно им. Устрашились шаманы, да дороги в зад нет, посылают к больному всех в очередь. Много чудного, ворожбы, колдовства и фокусов, увидел Богдан, только помощи не было. Через несколько дней у столба, где прикован он был, вырос холм из голов, числом в десять. Разозлился тут хан не на шутку совсем, вновь гонцов разослал, ждет в шатре с нетерпением. А гонцы, в этот раз расстарались, объехали страны соседние.

Время снова прошло, и пришёл лишь один, видно было с востока он, голова без волос, но глаза как монгольские. С недоверием хан посмотрел на него, но и выбора больше не было. Молча Тур-Гарин махнул рукой, разрешая лысому приступить. Ворожбу не творил чужестранец, в бубен тоже не бил, и вокруг как шаман не приплясывал, ровно парня на землю сложил, и руками по телу водил. Встал, окончив свой труд, и отправился к хану в шатер. Поклонившись учтиво, перечислил, что надо ему для леченья.

– Воина вымыть, в шатер на твердый настил положить.

– Дайте шерсти и десять дней никому в шатер не входить, – так сказал он с поклоном.

Тур-Гарин рукой лишь махнул, в миг, исполнили всё как говорено.

Лысый лекарь за дело взялся, палки дымные жег, иглы в тело втыкал, после шерстью все тер и руками водил, нажимая на косточки. Через несколько дней у Богдана колени сгибаются, и шаг сделать попробовал сам. К ним в шатер никого не пускают, лекарь тот необычный, секрет свой хранит, и открыть никому не желает. Сам он делал всё, и еду носил, и за Богданом ухаживал.

Вышел срок назначенный, хан со свитой к шатру идёт и палач за ним, с саблей острою.